Авторизуйтесь Чтобы скачать свежий номер №23(2717) от 26.03.2024 Смотреть архивы


USD:
3.2545
EUR:
3.5239
RUB:
3.5097
Золото:
228.08
Серебро:
2.6
Платина:
94.8
Палладий:
105.16
Назад
Распечатать с изображениями Распечатать без изображений

Свой собственный ОБЭП. Кто такие forensic-аудиторы и как они работают?

Артем Ковбель

Для выявления хищений, «откатов» и мошенничества на частных фирмах далеко не все собственники готовы привлекать государственные правоохранительные органы. Да и не в каждом запутанном и неоднозначном деле люди в погонах готовы разбираться. Для нас это пока в диковинку, а в украинской практике все больший размах приобретает привлечение forensic-аудиторов, экспертов частных консалтинговых компаний, занимающихся поиском и расследованием таких случаев в интересах владельцев бизнеса.

4-5 апреля в Минске на конференции «Противодействие корпоративному мошенничеству. Forensic» выступит один из ведущих украинских специалистов в этой сфере –  Артем Ковбель, партнер и глава департамента финансовых расследований международной аудиторско-консалтинговой компании «Крестон Джи Си Джи»; глава комитета Forensic АПКБУ; член ASIS, ACFE.

Мы пообщались с ним и можем привести некоторые примеры из его практики.

Миллионом больше, миллионом меньше…

Нередко вскрывается бесхозяйственность с огромными суммами ущерба. Мы проверяли работу одного предприятия пищевой промышленности.

По итогам проекта у нас было около 10 замечаний. Основными подо­зреваемыми были финансовый директор, руководители производства и экономического отдела. Мы обнаружили заметное завышение стоимости строительных работ и большую просроченную задолженность – около 1 млн USD (при совокупной годовой выручке 200 млн USD).

Видели бы вы в этот момент лицо собственника! Вроде бы 0,5% от оборота. Но это же миллион долларов! Никто не готов такую сумму просто выбросить, списать.

Как так вышло? Продукция отгружена, а срок исковой давности – три года – прошел. Где был финансовый директор? Где был начальник службы безопасности? Почему юрист не подал иск в суд и даже не попытался вернуть проблемную дебиторскую задолженность, когда компания-должник находится в со­стоянии ликвидации? И все молчат, не вспоминают про эту ситуацию при владельце.

Разбить бутылок на 100 тыс. USD в год

У нас была стандартная проверка фирмы-производителя слабоалкогольной продукции. В рамках этого проекта службой внутреннего аудита и службой экономической безопасности была проведена инвентаризация, по итогам которой никаких проблем не выявлено.

Собственника это не успокоило, и он поручил аудиторам провести внезапную проверку на предприятии. Это один из наиболее эффективных видов контроля, который позволяет быстро получить исчерпывающую информацию об операционной деятельности компании.

Когда мы пришли на спонтанную инвентаризацию, начальник склада старался обратить все внимание на себя, чтобы никто ничего лишнего не сказал. Мы к этому были готовы. У профессионалов уже отработаны приемы вежливого пресечения таких действий. Forensic-аудиторы расходятся по кабинетам и отделам, одно­временно общаются со множеством сотрудников тет-а-тет. Ни перемигиваться, ни согласовывать как-то свои ответы, ни особо вникать в разговоры контролеров с другими коллегами работники проверяемого предприятия просто не могут. При этом общение проходит максимально коррект­но и вежливо, даже неформально, чтобы люди могли расслабиться.

Главный наш вопрос: есть ли бой продукции? Начальник склада говорит, что есть. По причине отсутствия камер точное и конкретное количество таких случаев отследить нельзя. При этом, общаясь с сотрудниками, которые работают на производстве, узнаем, что бутылки с готовой продукцией разбиваются очень редко.

Вот и первая нестыковка: начальник утверждает, что идет постоянный бой, а рабочие производства говорят, что такое бывает очень редко. Далее решили оценить бой в денежном выражении. Сумма оказалась немаленькой – около 100 тыс. USD в год при обороте в 2 млн USD.

Наша гипотеза была такова, что эта якобы разбитая продукция на самом деле продается «налево» за наличные.

Далее мы стали спрашивать, когда бьются бутылки – до розлива в них продукции или после? Выясняется, что до.

Тогда forensic-аудиторы решили проверить остальные комплектующие: крышки, этикетки. На 46 000 бутылок было израсходовано 45 950 крышек. Получается, разбивается никак не 5% готовой продукции, а десятые доли процента. Значит, действительно какое-то количество производимого «идет налево».

По итогам проверки мы предположили, что имеет место равномерное списание готовой продукции под видом ее боя, ящики с напитками вывозятся с территории предприятия и продаются, вырученные деньги кто-­то присваивает.

Как понять, кто именно? Определили круг подозреваемых: начальник склада, директор производства, бух­галтерия и физическая охрана. Проверили данные по их заработной плате и рост собственного достатка. У руководителя складского хозяйства с зарплатой в пределах 1000 USD появились две квартиры. Вопрос: откуда деньги? Городок маленький, и мы легко узнали, что у него нет других источников дохода. Поэтому на него пало подозрение в первую очередь. Проверили всех и дали отчет собственнику. В данном случае никого не уволили, но мы снизили нормы списания, ввели всех материально ответственных в курс дела и решили, что, раз больше нарушений не было, пусть разбираются сами.

Электричество тратим, а продукции нет

При проверке производственного предприятия, когда мы работали на складе и анализировали ситуацию с основными средствами, соб­ственник сообщил, что купил новое оборудование.

В рамках сбора и восстановления информации мы общаемся с различными людьми, которые работают в цехах, потом сопоставляем факты и находим возможные нестыковки. У нас закралось подозрение, что предприятие работает также в ноч­ную смену. И работает вовсе не на своего официального владельца, а при­носит деньги «в карман» топ-менеджера. Физического контроля, камер не было. Как проверить эту догадку?

Мы сопоставили количество изготовленной продукции с затратами электроэнергии. Сделали помесячную диаграмму. Сразу стали видны огромные нестыковки. В периоды, когда было произведено малое количество продукции, затраты элек­тро­энергии были огромными. И помимо износа оборудования это был глав­ный факт, который свидетельствовал о том, что предприятие реально выпускает и продает продукцию втайне от владельца.

Более того, мы провели анализ рынка. Пообщались с поставщиками сырья. Выяснилось, что по готовому изделию можно понять, где оно сделано. И на рынке есть продукция, которая явно изготовлена на имеющемся новом оборудовании. А никаких контрактов на поставку этих изделий кому-то проверяемое предприятие не заключало.

По руководству предприятия было принято решение об увольнении. После этого начали обращаться контрагенты с запросами о погашении задолженностей. То есть вороватые управленцы еще и наплодили большое количество долгов.

На заключительном этапе всей этой истории мы предоставили большое количество доказательств, и на их основе начали «жесткие переговоры». Виновному лицу дали понять, что возможно его привлечение к уголовной ответственности. В итоге, в рамках медиации, договорились о выплате конкретной суммы, которой непорядочный топ-менеджер ком­пенсировал нанесенный им ущерб.

Идеальных предприятий не бывает

Часто спрашивают: а если мы ничего не найдем по итогам проверки? Такого не бывает. Я даже готов поработать на условиях «процент от выявленного ущерба». Но практика показывает, что клиентам это не очень нравится – слишком большие сум­мы выходят.

Поэтому чаще всего мы работаем в рамках фиксированной стоимости услуг. Беремся за проекты не дешевле 25 тыс. USD. В штате 200 человек, на аутсорсе много англоговорящих сотрудников. У нас немало международных проектов и иностранных заказчиков, работающих как в Украине, так и за ее пределами.

Обычно проверка занимает месяц. Но есть проекты, которые тянутся год или больше. В самом начале, когда ты приходишь к собственнику, он говорит, что хочет провести только некоторые процедуры, потому что и времени, и денег жалко. Но потом, по мере выявления ущерба, хищений, бесхозяйственности и прочих безобразий, «аппетиты растут», и он дозаказывает дополнительные процедуры. По этой причине проверка часто длится полгода-год. И, понятно, время ее проведения зависит и от размера предприятия.

Уголовные дела возбуждаются по итогам 2% проверок. Украинские клиенты не хотят идти в суды. Да и мы всегда стараемся убедить стороны не «воевать», а договариваться. Но все же не менее 20% случаев – это жесткая конфронтация.

Мы такое тоже можем. Разумеется, законодательство при этом не нарушаем. Хороший forensic-аудитор может получить результат без этого.

Наши методы – «беловоротничковые», Smart Intelligence. Нам важно человека не спугнуть, а понаблюдать за ним, провести хронометраж, сопоставить полученные данные и посмотреть, куда он вас может привести.

Еще один важный момент. Очень часто, когда мы делаем предварительные заключения и выводы по итогам проверки, собственники, не дожидаясь окончания, устраивают «разборки» с топ-менеджментом и другими сотрудниками. В таких случаях мы удерживаем владельцев от поспешных выводов и обвинений в воровстве.

Иногда прямо говорим, что вы, как собственник предприятия, знаете этот бизнес лучше нас. Поэтому попробуйте повысить людям зарплату, чтобы у них не было желания воровать.

Распечатать с изображениями Распечатать без изображений