Левый марш Минского консенсуса: эволюция экспертов vs революционные указы

Трансформация белорусской экономики от откровенно ад­ми­нистративно-командной в частично рыночный формат при­знается международными финансовыми организациями един­ственным вариантом, который возможен на нынешнем этапе. На конференции «Кастрычнiцкi эканамiчны форум» с этим по очереди соглашались почти все выступающие. Реакция зала была умеренно скептической, но спорить никто не стал.

Предыдущие форумы проходили под знаком неизбежности кардинальных изменений белорусской социально-экономической модели. Но реформы, о необходимости которых твердили местные независимые ученые и зарубежные эксперты, не состоялись. Власти подошли к вопросу весьма изысканно: пока пар разговоров уходил в свисток различных конференций, наша экономика благополучно отстоялась на запасном пути рецессии и дождалась, пока население и бизнес адаптируются к новым условиям, а конъюнктура внешних рынков оживит экспорт. Поскольку накал финансовых проблем несколько остыл, у властей нет необходимости соглашаться с МВФ по принципу «кредит в обмен на реформы». С российскими заимствованиями можно благополучно рефинансировать прежние долги. Теперь правительство может обосновывать свои действия, во-первых, восстановлением роста (хоть маленького, но больше, чем планировалось), а во-вторых, наличием собственного плана, который реализуется медленно, но верно. Эту позицию предельно четко сформулировал председатель Правления Национального банка Павел Каллаур: «Экономический блок правительства и Нацбанк знает, что делать. Но общество должно быть готово к переменам».

ПРАВИЛА экономической политики, сформулированные в 1989 г. для стран Латинской Америки в «Вашингтонском консенсусе», не могут быть универсальными для всех, признал старший советник регионального центра ПРООН для Европы и СНГ Бен Слэй. По сути, зарубежные гости признали, что Беларусь не пойдет по пути рыночного либерализма, широкой приватизации и невмешательства государства в экономику. Приходится на ходу формулировать новую парадигму, способную совместить доминирование государства и рыночные принципы, причем так, чтобы оба механизма работали достаточно эффективно, а преимущества, которые получают от реформ определенные группы, не слишком раздражали всех остальных.

По мнению Б. Слэя, наша страна избежала крупных неприятностей, связанных с рыночными реформами, и смогла модернизировать унаследованный от СССР потенциал. Правда, это удалось во многом потому, что Беларусь просто не реализовала эти реформы в полной мере. Но советнику ПРООН кажется, что «Беларусь намеревается усилить рыночные механизмы, продолжая одновременно модернизировать государственные институты – избегая создания плеяды губительных групп интересов, которые могут саботировать оба проекта», без истощения запаса человеческого и физического капитала, от которого зависит будущее Беларуси. Таким образом, г-н Слэй признал самобытность белорусского пути в борьбе с ключевыми проблемами нашего века. В конце концов, все страны самобытны.

Теперь вопрос лишь в том, как укрепить рыночные механизмы и обновить старые институты, не ущемляя интересы основных элит. Беларусь как страна со средним уровнем доходов сталкивается с угрозой макроэкономической уязвимости и определенной политической напряженностью в отношениях между Востоком и Западом. Г-н Слэй предложил «снять шляпу» перед искусством белорусской дипломатии, продемонстрированном в попытках решить многие вопросы и стать мостом между евразийским и европейским интеграционными объединениями. Это хороший пример для стран, становящихся заложниками региональных интересов. Остается уточнить свой вектор устойчивого развития. Им может быть «Минский консенсус» – прагматичное сочетание реформ управления в частном и государственном секторах, согласующихся с национальной спецификой и принципами устойчивости и инклюзивности, позволяющий уравновесить глобальные, региональные и внутренние процессы.

ВЫСОКИЕ темпы роста 1995– 2007 гг. ушли в прошлое, а с 2010 г. они замедлились настолько, что Беларусь оказалась наименее динамично развивающейся страной в регионе, считает старший региональный представитель в ЦВЕ европейского департамента МВФ Бас Баккер. Это, по мнению МВФ, вызвано неустойчивой природой прежнего роста, за которым скрывалась стагнация производительности. Инвестиционный бум привел к существенному дефициту счета текущих операций, а следом – к череде валютных кризисов. В отличие от Польши ключевым фактором роста в Беларуси служил высокий уровень инвестиций. Но рост совокупной производительности факторов производства замедлился и ушел в «минус», а увеличение капитала на одного работника привело к снижению роста выпуска. Использование капитала было неэффективным, ресурсы тратились на спасение нежизнеспособных госпредприятий вместо их реструктуризации и продуктивной поддержки новых компаний. Но в МВФ полагают, что Беларуси нет нужды полностью менять свою социальную модель. Большие размеры органов госуправления и высокий уровень равенства доходов встречаются и среди богатейших стран Европы. Правда, там еще имеются и конкурентоспособные рынки, антимонопольный контроль и эффективное управление.

Поскольку макроэкономическая стабильность в Беларуси восстановилась, нужно правильно подобрать микростимулы, чтобы сохранить динамику. Но к быстрому и устойчивому росту вернуться будет очень сложно. По мнению г-на Баккера, мы вновь столкнемся со снижением отдачи от инвестиций, проблемами эффективного использования ресурсов и развития частного сектора.

У Беларуси есть потенциал, позволяющий быстро реагировать на проблемы, полагает старший экономист Всемирного банка Карлис Смитс. Действия Нацбанка и правительства можно оценить позитивно, но структурные вопросы не решаются до следующего кризиса. Один из таких вопросов – разрыв между инвестициями и сбережениями, достигающий временами до 10% ВВП. При наличии относительно неплохих достижений в снижении уровня бедности (по крайней мере официального) и развитии человеческого капитала нужно постараться избежать «ловушки низкого роста». Однако попытки структурных реформ не реализованы, неверно распределяются ресурсы капитала и труда. Неустойчивым выглядит социальный договор, сохраняются проблемы зависимости от внешних источников финансирования, избыточной занятости на госпредприятиях и уровнем заработков.

Двухпроцентного роста экономики недостаточно для поддержания необходимого уровня потребления домашних хозяйств, считает К. Смитс. Требуются повышение конкурентоспособности экономики, новые механизмы социальной защиты населения и регулирования занятости, а главное – совершенствование институтов, ориентированных на рынок. По мнению г-на Смитса, «экономический рост или счастье исходит от качества реформ, а не от их количества». При этом не столь важно, какие модели правильные или неправильные, важно, как приспособиться к переходам.

Зарубежные гости неоднократно оговаривались, что не покушаются на руководящую и направляющую роль государства, но мягко намекали, что ее было бы желательно уточнить. И сделать это рекомендуется так, чтобы государство, определяя направления развития и контролируя госпредприятия, не слишком мешало другим ролям. Это, в частности, касается «ответственного управления госактивами». Если даже не все нужно приватизировать, то нужно хотя бы лучше управлять. Скажем, международным финансовым организациям известно, что многие предприятия подчиняются напрямую конкретным министерствам, что порождает конфликты интересов. Вместо приватизации, на которую белорусские власти категорически не согласны, зарубежные эксперты готовы признать разделение функций государства как регулятора и собственника, надеясь, что это как-то улучшит эффективность управления активами  с помощью, к примеру, специального агентства.

ТАКОЙ подход довольно скептически оценивают некоторые белорусские предприниматели и эксперты. Им кажется, что надо создавать институты, а не организации для осуществления реформ. Наверное, главным из таких институтов должно быть гражданское общество, но его появление – долгий процесс. Так что консенсус приходится искать в замкнутом круге: то ли настоящих реформ не будет, пока общество не созреет для них, то ли общество созреет, если реформы состоятся.

Пытаясь найти выход, генеральный директор ИПМ Павел Данейко предположил, что настоящих реформ вообще не было в постсоциалистических странах. Те из них, кто вступил в Евросоюз, получили «повестку дня» оттуда и выполняли ее без особой политической борьбы. Но это зачастую не дало ожидаемого результата. Так, можно ли считать российские или украинские реформы успешными? «Насильно мил не будешь. Если общество не в состоянии принимать те реформы, которые делаются, оно их не примет либо превратит в квазиинструменты, как мы видим с олигархатом украинским или российским, – утверждает П. Данейко. – Мечты о том, что частный бизнес станет локомотивом развития, оказались подмоченными. Он – локомотив, но функция олигархата обратная – тормозить реформы. Не просты пути трансформирования общества, белорусский бизнес вырос вопреки всем рекомендациям. Сейчас главная задача для развития частного бизнеса – это хорошее качество вузовского образования, рост инвестиций в научные разработки».

С такой сменой вех не согласился директор по страновой экономике и политике ЕБРР Артур Радзивилл. Он напомнил, что в мире происходит масштабное беспрецедентное восстановление, которого не было с 2010 г. 29 стран мира из 36 демонстрируют серьезную положительную динамику. Правда, экономики в процессе перехода растут медленнее, чем страны, где такой же уровень дохода и схожая экономическая структура. До финансового кризиса темпы роста стран еmerging market были выше, чем у развитых. Теперь роли поменялись, причем скорее всего из-за структурных особенностей. Так, в странах с переходной экономикой инновации дальше не растут и прогноз неутешительный. Ну­ж­ны инвестиции в инфраструктуру, развитие рынка капитала, финансовая открытость – это все снижает вероятность замедления темпов роста. Правда, общее ускорение развития глобальной экономики улучшает шансы и для развивающихся стран. Но в странах ЦВЕ рост ниже, чем в других регионах. Поэтому нужны новые идеи, чтобы добиться конвергенции, укрепление институтов и стимулы для интеграции в мировую экономику.

Так, МВФ прогнозирует рост мировой экономики на 3,5% в текущем году – максимум после 2011 г. В свою очередь, Беларусь после 2 лет рецессии может выйти на 1,5–2%. Однако МВФ предупреждает о финансовых рисках и снижении производительности. «Мы считаем, что в политике можно использовать этот момент, чтобы проводить необходимые реформы и использовать госрасходы для укрепления буферов, – заявил заместитель директора Европейского департамента МВФ Антанасиос Арванитис. – Нужно чинить крышу, пока светит солнце». Иными словами, МВФ рекомендует «поймать волну» восстановительного роста, чтобы про­вести политически непопулярные преобразования, реформировать соответствующие институты и госсектор, улучшить деловую и регуляторную среду.

ПЛОЩАДКА KEF стала для представителей властей удоб­ным местом для декларации о своих намерениях. «Беларусь уделяет особое внимание оп­ределению ключевых направлений дальнейшего устойчивого экономического развития, – заверил первый заместитель премьер-министра Василий Матюшевский. – В качестве таких направлений нам видится цифровизация экономики, особенно ее традиционных отраслей, развитие предпринимательства, создание новых бизнес-направлений, развитие логистики и инноваций».

«Реформы ради реформ – это неправильно, – заявил В. Матюшевский. – Реформы проводятся для того, чтобы повысить эффективность чего-то и получить некий результат, который будет понятен и поддержан обществом. Это самое главное. Когда реформы не поддерживаются обществом, лучше такие реформы не проводить. Есть хороший тезис: дискредитация реформ хуже, чем их непроведение». Проведением же будет пакет «революционных» указов по либерализации условий бизнеса. 8 их них были подписаны незадолго до открытия форума. На подходе еще два, в т.ч. по цифровизации экономики и новым условиям работы Парка высоких технологий. После принятия всего пакета будет проведено широкое общественное обсуждение новаций, которые должны кардинально поменять бизнес-среду в Беларуси. Принятие документов направлено на выполнение двух основных задач: обеспечение самозанятости населения, снижение стоимости входа в любой бизнес и последующего администрирования, а также цифровизация экономики.

Слегка поспорить с заместителем премьер-министра риск­нула только профессор МГУ Наталья Зубаревич. По ее словам, нет ничего революционного и реформаторского ни в наборе льгот и преференций для отдельных категорий биз­неса и населения, ни в точечном устранении отдельных барьеров. Реформы означают преобразование основных экономических и социальных институтов, прежде всего – в отношениях собственности. Но неизбалованному белорусскому бизнесу любая поблажка зачастую кажется реформой.