«Вся надежда – на человеческий капитал»: что происходит с сельским туризмом в Беларуси

Агроэкотуризм еще несколько лет назад называли визитной карточкой белорусского туризма. В уютные дома на Полесье, Гродненщине или Поозерье ехали гости со всего мира, а Всемирная туристская организация планировала в 2020 г. провести у нас мировой саммит по развитию сельского туризма. При этом к отрасли было достаточно много вопросов и в части налогообложения, и в части организационных моментов. Навести порядок – именно с такой целью власти начали разработку Указа от 04.10.2022 № 351 «О развитии агроэкотуризма», который вступил в силу в прошлом году.

Каким в итоге вышел этот документ, с какими трудностями столк­нулись владельцы агроусадеб и куда будет дальше двигаться это направление? Об этом и многом другом «ЭГ» поговорила с экспертом по развитию агроэкотуризма, доцентом кафедры международного туризма БГУ Валерией Клицуновой, которая с 2002 по 2022 год возглавляла БОО «Отдых в деревне» и по праву считается «мамой» сельского туризма в стране.

Под одну гребенку

– Раньше мы (организация «Отдых в деревне» и представители агроусадеб) очень активно участвовали в разработке таких документов, отстаивали свои интересы, в т.ч. и в публичном поле. Когда шла работа над Указом № 351, «Отдых в деревне» уже был ликвидирован. В качестве эксперта меня тоже не привлекали. Что касается хозяев агроусадеб, то формально они участвовали в обсуждении новых норм, но высказать свое мнение дали далеко не всем. К тому же обсуждался один документ, а на выходе мы получили немного другой.

– Видите ли вы плюсы в данном НПА? И какие положения документа отрицательно сказались на отрасли?

– Намерения изначально были неплохими – навести порядок, гармонизировать сферу. Но подошли к этому слишком жестко. Я всегда говорила об этом на всех уровнях, что надо вводить дифференцированную шкалу, чтобы требования к усадьбе (и здесь речь идет не только о налогах) зависели от ее размера. Чем больше усадьба, тем жестче должны быть подходы. У нас же всех загребли под одну гребенку – и большие комплексы, и маленькие домики на пару комнат.

Кроме того, раньше в стране действовал заявительный принцип: человек решил заняться агроэкотуризмом в деревне, написал заявление, оплатил одну базовую – и мог работать. Теперь все отдали на откуп местным властям, и в этом я вижу главную проблему документа. Чтобы открыть агроусадьбу, предприниматель должен получить разрешение от исполкома. Для этого к нему приезжает целая комиссия, в которую входят представители всех сфер – пожарники, архитекторы, санстанция, культработники и дальше по списку. В теории это, возможно, и неплохо, но на практике получается по-разному. В исполкомах не всегда есть специалисты по туризму, которые понимают, как именно работают такие объекты, что входит в турпродукт, на какие моменты стоит обратить пристальное внимание.

И это мы говорим про новые объекты, но ведь Указ № 351 обязывает и действующих участников рынка пройти перерегистрацию. В тех регионах, где местные власти поддерживают агроэкотуризм, ситуация складывается неплохо. Хозяевам усадеб помогают привести объекты в соответствие с новыми нормами. Как правило, так происходит в провинции – в том же Каменецком или Волковысском районах перерегистрацию прошли практически все. А вот к тем, кто работает недалеко от Минска, больше вопросов. Например, в Воложинском районе работало 60 усадеб, перерегистрацию прошли только 10. В Логойском районе тоже было около 60 объектов, осталось меньше 10. До всех этих нововведений в сельском туризме работали более 3,1 тыс. объектов, сейчас, по предварительным цифрам, осталось около 1,3 тыс.

– Что будут делать предприниматели, которые не прошли перерегистрацию?

– Чаще всего в разговорах с представителями бизнеса я слышу несколько вариантов развития событий. Самый распространенный – сдавать такие дома. Люди вложили в них деньги, они неплохо обустроены, поэтому можно попробовать сдать их в аренду на длительный срок. Второй вариант – продать (но здесь нет никакой гарантии, что получится продать по той цене, которую такой дом действительно заслуживает). Некоторые намерены отдать усадьбы детям.

– Как много людей рассматривают вариант все-таки пройти перерегистрацию?

– Думаю, те предприниматели, которые уже ушли с рынка, – ушли навсегда. Возможно, около 5–10% еще будут подтягивать свои усадьбы под новые требования, но это серьезные вложения и юридическая волокита. Сейчас, к примеру, очень жестко смотрят на границы участка. Если у тебя стоит забор, проверяют по спутниковым снимкам, где именно проходят границы твоего участка и не зашел ли ты на чужую территорию. Раньше, если у соседей не было претензий, никто на это не смотрел. Так же строго теперь смотрят, на чьей земле стоит дом или часть дома. Решить подобную проблему к приезду комиссии из исполкома не всегда получается – это дорого и долго. Поэтому людям проще закрыть бизнес.

– Какие еще сложности появились у хозяев усадеб?

– Есть вопросы с оформлением домов – у каждого дома должен быть собственник, но не все хозяева усадеб регистрировали на себя эти объекты. Кроме того, такой дом должен быть введен в жилой фонд. Некоторые покупали в деревнях старые школы и делали там усадьбы. Ввести такой объект в жилой фонд не так просто. Еще одна проблема – количество комнат. Раньше разрешалось иметь в доме 10 комнат под сдачу туристам. Сейчас правила ужесточились – в доме не может быть больше 10 комнат в целом (вместе с теми, где живут хозяева). И какие варианты у тех людей, в чьих домах больше комнат? Ломать стены? Переводить несколько комнат в хозчасть? Это стоит немалых денег. Поэтому люди смотрят, смогут ли они окупить такие затраты.

Будущее агроэкотуризма

– На ваш взгляд, какие меры могли бы помочь отрасли?

– Сейчас все упирается в желание местных властей поддерживать или не поддерживать эту сферу. Да, Указ № 351 сделал условия работы более жесткими, но по нему можно работать. Проблемы вызывают сопутствующие документы – новации в налоговом законодательстве, нормативные акты Министерства культуры. Парадокс в том, что иногда они противоречат Указу № 351. Кроме того, много вопросов вызывает то, как местные власти трактуют нормы законодательства.

Яркий пример: в документе прописано, что хозяева усадеб имеют право знакомить туристов с окрестностями. При этом местные власти трактуют этот пункт так, что экскурсии хозяин может проводить либо в рамках своей усадьбы, либо в рамках своего населенного пункта. Но почему так? В Указе № 351 об этом нет ни слова. Многие объекты держат местные жители, они прекрасно знают свои места, легенды, истории. Кто будет об этом рассказывать? Профессиональные гиды? Но поедут ли они в глухую провинцию, где нет массовых турпотоков? Им ведь надо не просто приехать, а найти всю необходимую информацию, разработать экскурсию, утвердить ее. И сколько будут стоить услуги такого гида? Много ли агроусадеб потянут дополнительные расходы? Вопросов много.

Еще одна ужасная вещь произошла с мастер-классами, народными танцами, батлейками, которые показывали гостям хозяева усадеб. Иногда для таких случаев приглашали носителей местной культуры. К примеру, в усадьбе «Полесские традиции» приглашали бабушку, которая знает около 150 фольклорных песен, и это была та изюминка, на которую ехали. А теперь, оказывается, хозяева усадеб ничего подобного делать не могут, это уже анимация, заниматься которой могут только работники культуры. Вести программы, петь, развлекать гостей могут те артисты, которые внесены в реестр Минкульта. Тем временем в Указе № 351 написано, что проводить мастер-классы, организовывать фольклорные выступления, знакомить гостей с традициями хозяева усадеб не просто могут, а даже должны.

– Вы упомянули про новации в налоговом законодательстве, которые коснулись сельского туризма. Речь идет о переходе на налог на профессиональный доход?

– Да, в том числе. Раньше хозяева усадеб платили сбор в размере одной базовой величины в месяц (за одну усадьбу), теперь такой режим налогообложения они могут использовать только по разрешению местных властей. И здесь подходы различаются в зависимости от региона и отношения властей. Если в Волковысском районе платить сбор разрешили практически всем, то в Воложинском – никто не получил такое право. Да, маленькой усадьбе, которая работает несколько месяцев в сезон, комфортно переходить на НПД. Особенно если ее хозяева – пенсионеры, процентная ставка в таком случае составит всего 4% (для них действуют льготы). Максимальная ставка по НПД – 20%, и это уже ощутимо. Но если усадьба работает круглый год, у нее неплохие обороты, то платить сбор было намного выгоднее. При этом надо понимать, что у такого объекта и издержки больше. Хозяева вынуждены постоянно вкладывать деньги в развитие инфраструктуры. Этот момент никто не учитывает.

– Какие рекомендации вы могли бы дать сейчас хозяевам усадеб?

– Первая – работать и не отчаиваться, особенно тем, у кого есть постоянные клиенты. Вторая – развиваться, не стоять на месте. Думать о том, кто ваши гости, работать с новым поколением туристов. Молодые люди сегодня чувствительны к вопросам экологии, выступают против перепотребления. Для них ключевую роль играют эмоции, впечатления. И на этом надо строить свой турпродукт. Важно найти свой почерк, свою изюминку, которая будет отличать вашу усадьбу от остальных.

Это не всегда требует больших денег, скорее работы ума и сердца. Приведу пример: несколько лет назад мы организовывали тур для европейцев. Программа была рассчитана на пару недель. В один из дней у нас был велопоход около болота Жады, его вела местная учительница. В какой-то момент она предложила устроить урок молчания – лечь всем на траву и помолчать 10 минут, послушать природу, подумать. Когда мы собирали потом мнения, что запомнилось гостям, большинство вспомнило этот урок молчания. В своей усадьбе вы тоже можете придумать что-то подобное.

Кроме того, сейчас на первое место выходит визуал: клиенты выбирают усадьбы по инстаграму, иметь там аккаунт просто необходимо. И обязательно публиковать красивые фото, в идеале снимать еще и видео. Плюс в самой усадьбе сделать несколько фотозон для гостей. Еще важно, чтобы клиент мог что-то увезти с собой – фирменный продукт (хлеб, сыр и т.д.) или сувенир на память.

– Сферу агроэкотуризма уже давно называют визитной карточкой белорусского туризма. Сможет ли она оставаться таковой?

– Я надеюсь, что да. Это наша изю­минка, наша особенность. Сейчас рынок сократился, но я думаю, что все постепенно выправится. Те, кто хочет работать, нашли способ подстроиться и продолжат свое дело. 20 лет мы учились работать в этой сфере, создавали туристические объекты, в которые хочется вернуться. Это не могло пройти бесследно. Я верю в наших людей, они очень талантливые. Главное у нас – это человеческий капитал, на нем можно строить будущее.