Статья 33 НК: разъяснений пока не будет. Но обещают презумпцию добросовестности налогоплательщика

Острые проблемы субъектов хозяйствования, возникшие в связи с неясной перспективой адаптации и применения ст. 33 нового Налогового кодекса (НК), были рассмотрены на круглом столе, организованном Республиканским союзом промышленников и предпринимателей (РСПП) совместно с БНПА и Белорусским обществом профессиональных бухгалтеров.

— Мы не против борьбы с уклонением от налогов. Мы за то, чтобы соблюдать законодательство, – сказал во вступительном слове модератор мероприятия председатель РСПП Александр Швец. – Мы против перекосов в правоприменительной практике, которые были в отношении Указа № 488 и которых бизнес опасается в отношении ст. 33 нового Налогового кодекса.

Особенно в свете того, что кодекс действует уже более пяти месяцев, а каких-либо четких и понятных разъяснений от госорганов до сих пор нет. Может, стоило бы создать некие «методички» по типовым примерам, на основе которых бизнесу было бы понятно, «что можно, что нельзя». Тем более, что Налоговый кодекс (НК) допускает возможность корректировки налоговой базы (к примеру, если установлено искажение сведений о фактах совершения хозяйственных операций и пр.).

Сомнения руководителя РСПП да и значительной части руководителей и бухгалтеров белорусских субъектов хозяйствования попыталась развеять заместитель министра по налогам и сборам Элла Селицкая. По ее словам, МНС также беспокоит негативная реакция общества в отношении практики применения Указа № 488.

Она процитировала высказывание руководителя МНС на итоговой коллегии ведомства по ситуации с этим нормативным актом:

«Обож­глись один раз, второй раз допустить подобного нельзя».

Элла Селицкая отметила, что ее ведомство не меньше других стремится к тому, чтобы обсудить правоприменение ст. 33 НК со всеми заинтересованными сторонами:

– И в первую очередь, с госорганами. Потому что они сразу не могут по одному и тому же законодательному акту выходить на одну позицию.

В наш адрес прозвучала критика: прошло 5 месяцев с начала вступления в действие нового кодекса, а мы до сих пор молчим. Мы не молчим, мы пытаемся обозначить для себя те ориентиры, по которым пойдем даль­ше. Потому что 33-я статья, по сути, содержит всего два пункта, которые посвящены вопросам кор­ректировки налоговой базы и корректировки исполнения налоговых обязательств.

Понимаем опасения бизнеса. Но хотелось бы донести и позицию МНС: новых составов правонарушений в НК нет; все прописанные в статье 33 подходы уже были в практике.

На первом этапе мы пытаемся разобраться, что под каждым основанием [для корректировки налоговой базы. – Прим. редакции] будем понимать. На этом этапе даже не говорим о последствиях.

К примеру, первое основание – искажение сведений об объектах налогообложения либо о хозяйственных операциях. Нам пеняют, что она написана очень широко. Но это только потому, что она широко и использовались в правоприменительной прак­тике.

Элла Селицкая обратила внимание на принципиально изменившийся подход МНС к ошибкам налогоплательщиков:

– Когда мы говорим, что недостоверно отражается информация в налоговой декларации, – это искажение сведений об объектах налогообложения? Да, искажение. И если мы выявляем такие сведения, то при применении ст. 33 НК учитываем, какие именно сведения были искажены.

В итоге сегодня в ходе камерального контроля, прежде чем составить акт проверки, мы даем плательщику возможность самостоятельно устранить правонарушения.

Если видим, что сведения, которые отражены в налоговой декларации, неполны, то в ходе того же камерального контроля, прежде чем направить уведомление плательщику, производим предварительный анализ той информации, которой располагают налоговые органы.

Элла Селицкая отметила, что МНС располагает базой данных, формируемой более чем полусотней госструктур. И системы, которые работают в рамках налогового ведомства (к примеру, портал электронных счетов-фактур), позволяют в режиме реального времени выявлять нарушения. Но, в т.ч., дают возможность проверять себя непосредственно самим налогоплательщикам.

А вот когда речь пошла о другой норме ст. 33 НК, касающейся операций, единственной целью которых является целенаправленная минимизация налоговых обязательств, представители налогоплательщиков хотели бы, наверное, услышать иные аспекты и примеры, а не те, которые озвучила замминистра:

– Мы и здесь ничего нового не придумали. В правоприменительной прак­тике все это уже было. К примеру, когда плательщик дозаявляет к возврату из бюджета НДС, а оснований для этого нет. И налоговый орган может доказать необоснованность действий плательщика, а значит, не вернуть НДС. Но при этом мы также говорим плательщику: подправь себя там-то и там-то, потому что ты не учел то-то и то-то.

То есть и здесь на первый план выходит система камерального конт­роля. Более того, и в ходе выездных проверок мы выявляли факты, когда плательщик, желая вернуть НДС, проводил несколько реорганизаций. Но так это и было в практике. В связи с чем мы откорректировали законодательство прошлых лет (включая 2018 г.). Но и здесь ничего нового, не случавшегося в практике, нет.

Очевидно, что добросовестные налогоплательщики опасаются вовсе не того, что их поймают на незаконном возврате НДС. Такие схемы – чистый криминал.

Бизнес боится, что к доначислению налогов, штрафам и даже уголовному делу теперь могут привести ранее легальные алгоритмы работы. На­пример, когда несколько компаний у одного собственника, одни из которых на УСН, а другие – на общей системе налогообложения.

А вот высказывание Эллы Алек­сандровны по поводу признания сделок ничтожными звучит позитивно:

– Третье основание: отсутствие реального совершения хозяйственной операции. Видимо, только здесь и заметно влияние Указа № 488. Но тогда мы говорили об отсутствии юридической силы у пер­вичного учетного документа, а сейчас будем делать акцент на РЕАЛЬНОСТИ совершения хозяйственной операции.

Как видите, ничего расширительного в новом Налоговом кодексе мы не заложили – ни своих полномочий, ни новых составов правонарушений и пр. Просто все правонарушения, которые были в практике, постарались систематизировать и уложить в 33-ю статью.

Элла Селицкая пояснила, почему МНС не торопится с подготовкой разъяснений:

– Что касается рекомендаций, то, на мой взгляд, нынешняя ситуация не дает к тому оснований. Потому что все хозоперации, все схемы ухода от налогов просто нельзя впихнуть в эти рамки. Понимание этого пришло именно после Указа № 488. Так что не стоит торопиться с рекомендациями.

Да, хорошо, когда схема применена на практике; ты ее видишь, даешь оценку совершаемой хозяйственной операции (к примеру, искажение ин­формации в налоговой декларации).

Но в Налоговом кодексе закреплен первоначальный принцип добросовестности плательщика. Он – до­бросовестный, пока контролирующим органом не будет доказано иное. Только в этом случае мы можем говорить о каких-то последствиях. Причем последствиях, в зависимости от того, какое нарушение будет установлено, различных.

Подытоживая: неких универсальных рекомендаций нет. И мы боимся ситуации, когда мы что-то рекомендуем, положим рекомендации в методички, а потом не сможем этого доказать (ведь доказательства в каждой проверке индивидуальны, они будут основываться на фактических обстоятельствах совершения хозяйственной операции, на той информации, которой обладают налоговые органы). То есть, если мы рисуем какие-то рамки, а потом в них не вписываемся.

Вспомним: до Указа № 488 у нас не было никаких рамок. Были [конкретные составы правонарушений. – Прим. редакции]: несвоевременная уплата налога, его уплата в неполном объеме, сокрытие...

И сейчас мы говорим о том же: в каждом конкретном случае следует исходить из принципа добросовест­ности плательщика. Корректировка на определенную сумму возможна лишь тогда, кода будут собраны конкретные доказательства. Собрали, оценили и только тогда говорим о последствиях и о том, что мы корректируем – НДС, прибыль, то и другое, в каком размере и т.д.

А чтобы по максимуму избежать перекосов, все акты проверок наших территориальных налоговых органов, которые будут касаться применения ст. 33 НК, будут проходить предварительную оценку в центральном аппарате МНС (подобный подход мы применяем по трансфертному ценообразованию). Будем смотреть, насколько полно собраны доказательства по тому или иному правонарушению. И когда появится значительное число примеров по типичным правонарушениям, тогда и можно будет думать о неких рекомендациях.

В подтверждение слов Эллы Селицкой начальник управления МНС Андрей Сидорчук отметил, что с начала года в центральный аппарат поступило 13 материалов по ст. 33 НК РБ: 5 из них согласовано, по 5 вынесены отказы, 3 отправлены на доработку.