27.07.2012 8 мин на чтение мин

НЕДОСТИЖИМЫЙ БЕРЕГ©

Существуют две противоположные точки зрения на чилийские реформы 1970-х годов. Одни считают Чили хрестоматийным примером проведения либеральных реформ, полагая, что сочетание диктатуры Пиночета с идеями Чикагской экономической школы ускорило переход от социалистической к рыночной экономике. Другие утверждают, что чилийская «шоковая терапия» только ухудшила социально-экономическую ситуацию в стране. Спекуляции на тему чилийских реформ продолжаются до сих пор. Что же произошло в этой латиноамериканской стране в 1970-е годы и были ли там вообще рыночные реформы?

Антон БОЛТОЧКО, аналитик ОО «Дискуссионно-аналитическое сообщество «Либеральный клуб»

Во второй половине ХХ века на долю Чили выпали своеобразные испытания. Страна испробовала различные модели развития. Их антагонизм свидетельствует об отсутствии у правящей элиты видения своего собственного пути развития.

Стимулом и тормозом развития Чили был ряд факторов. Первый из них — демократия, ставшая одной из причин постоянной смены власти: от социалистов к сторонникам капитализма и обратно. С приходом очередного правительства всегда происходили перемены, но они редко улучшали жизнь населения. Левоцентристы делали упор на сильное государство, правоцентристы — на «рыночные» реформы, которые таковыми не являлись. И те, и другие были сторонниками десаррольистской модели экономического развития, основанной на закрытии границ, развитии импортозамещающих производств и создании «государства всеобщего благоденствия», что, собственно, и стало вторым противоречивым фактором.

Третий фактор — пример соседей. Победа кубинской революции в 1959 г. сдвинула взгляды общества влево. США всеми силами пытались не допустить коммунистов к власти в Чили.

Убить экономику

за три года

Экономическая политика Чили в 1970–1973 гг. была похожа на химический эксперимент. Сочетание коммунистических лозунгов, государственного интервенционизма, давление со стороны США дало взрывоопасную смесь. Президент Сальвадор Альенде начал свое правление с национализации во всех секторах экономики. Только за первый год в руках государства оказалось более 40% сельскохозяйственных земель, 80% банков. Однако недостаток квалифицированных кадров не позволял эффективно управлять предприятиями, а национализация понизила привлекательность страны для иностранного капитала.

Кейнсианская модель стимулирования вызывала серьезные дисбалансы в экономике. Быстрый рост покупательной способности малоимущих слоев населения в результате роста зарплаты и социальных программ правительства породил нехватку товаров первой необходимости. Это вынудило правительство тратить последние валютные резервы на закупку продовольствия. В 1972 г. Чили отказались платить по внешнему долгу. Резко выросла инфляция: 28% в первой половине 1972 г., 100% — во второй половине 1972 г. и 353% — в первой половине 1973 г. Экономика была на грани развала.

Разборка по-чикагски

После переворота генерала Пиночета в 1973–1975 гг. началась перестройка экономики. Отсутствие четкой программы действий осложняло ситуацию. Мало кто из военной хунты обладал знанием экономики. Поэтому первые попытки преобразований были неудачными. Из-за наследия прошлого и неопытности новой власти произошел обвал. ВВП в 1975 г. снизился на 12,9%. Однако к концу года была подготовлена Программа экономического возрождения (ПЭВ). Команда реформаторов, прозванная «чикагскими мальчиками», исходила из монетаристского принципа «дешевые деньги порождают все проблемы». Поэтому предусматривалось сокращение дефицита госбюджета путем снижения правительственных расходов, в т.ч. госпрограмм, госинвестиций, субсидий, и увеличения налогов.

Но тут реформаторы сразу же допустили ошибку. Нельзя было радикально сокращать госрасходы, в первую очередь за счет тех секторов (образование, здравоохранение, отрасли инфраструктуры), которые и в периоды «расточительного государства» находились не в лучшем состоянии. Ведь многие из них служат необходимым условием устойчивого экономического роста.

Для покрытия дефицита бюджета использовались внешние кредиты и налоговые поступления. Но увеличение налогов и госдолга стало второй ошибкой реформаторов. К тому же на самом деле госрасходы сократились не так сильно, как предполагалось.

Политика «дорогих денег» включала сокращение денежной эмиссии (до 0,2% ВВП к 1985 г.) и увеличение ставки рефинансирования. Заметим, что, по данным Frazer Institute, денежная масса в Чили в 1975–1980 гг. увеличилась на 52,46% (с учетом корректировки на десятилетний рост реального ВВП).

До либерализации валютного курса и девальвации чилийские «реформаторы» добрались только после кризиса 1982 г., т.е. через 7 лет с начала реформ.

Приватизация в Чили была недостаточно прозрачной. Во-первых, в первые годы правления военной хунты предприятия приватизировались без каких-либо аукционов или открытых торгов. До сих пор не известно, сколько предприятий и кому были переданы в то время. Во-вторых, при приватизации государство предоставляло субсидии, иногда достигавшие 50% стоимости предприятия. Покупатель платил наличными лишь 20%, а остальное — в рассрочку, часто получая от государства кредит.

В итоге сильная власть Пиночета не привела к полноценному реформированию экономики Чили. Генерал был страхом реформ, но не их двигателем.

* * *

Все происходившее в экономике Чили в 1975–1982 гг. называют неолиберальными реформами, хотя, скорее, это была лишь грубая пародия на них. Свидетельством тому является показатель экономической свободы, который оставался в Чили на уровне 5 из 10 возможных (по методологии Frazer Institute) до 1985 г. и лишь потом начал расти. Именно с 1985 г. в стране стали наблюдаться экономический рост и достижение показателей, превышающих уровень 1970 г.

По мнению журнала The Economist, на протяжении 25 лет Чили были подопытной морской свинкой для политических и социальных экспериментов. Впрочем, при Пиночете действительно либеральных реформ не проводилось. Перемены в экономике начались лишь после ослабления власти хунты — с начала 1980-х годов, когда в стране зарождается демократическая власть. Именно в это время начался рост основных экономических показателей, а к середине 1990-х годов Чили смогли обогнать по ВВП на душу населения средний уровень по Латинской Америке.