ХИТРОСТИ НЕПОТОПЛЯЕМОГО КАПИТАЛИЗМА©

От выступления главы ФРС США Бена Бернанке на конференции в Вайоминге ждали объявления о третьем этапе «количественного смягчения» — покупке облигаций на свеженапечатанные доллары. Этот шаг должен был определить, что ждет мировые валюты и глобальную экономику.

Речи Бернанке на таких конференциях много раз задавали вектор развития мировых финансов. Именно с них начинались снижение ставок в 2007–2008 гг., программы скупки активов в 2008–2010-м, получившие название «количественного смягчения», а в 2011-м — «операция Твист» по обмену долгосрочных облигаций на короткие. Эти меры, а также интервенции ликвидности в итоге помогли стабилизировать финансовые рынки, самортизировать удар по реальной экономике и устранить дефляционное давление.

Рынок капиталов, уже полгода живущий слухами, ждал намека, который определит курсы валют и ценных бумаг. Но в речи «Монетарная политика после кризиса» их не оказалось. Рассказав про «правильное управление» смягчением и риски его применения, Бернаке пообещал, что ФРС воспользуется этим инструментом, только если ситуация в экономике ухудшится — с учетом инфляционных последствий.

Вероятность нового смягчения и выкупа облигаций остается, но вероятно, ФРС просто продлит период низких процентных ставок. При этом возможно несколько вариантов развития событий. Первый — ФРС ограничится намеками, что смягчение монетарной политики возможно в будущем. Второй — низкие ставки сохранятся в 2014–2015 гг., а третий — будут уточнены условия их повышения. Четвертый — полноценное количественное смягчение: новая программа покупки активов и затопление рынков и всех проблем мировой экономики потоком долларов.

Авторитетные экономисты считают наиболее вероятными второй и третий варианты. Правда, в августовском протоколе заседания Комитета по открытым рынкам отмечается, что дополнительное смягчение монетарной политики начнется довольно скоро, если не будет зафиксировано существенное и устойчивое укрепление темпов восстановления экономики. Это подвигло рынки к бурному росту, отголоски которого сказались и на курсе доллара и евро в Беларуси. Между тем спекулянты суетились напрасно. Ключевым в протоколе является слово «если».

Пока США явно не нуждаются в «смягчении» любой ценой. Рост ВВП США во II квартале составил 1,7% в годовом исчислении (на 0,2 п.п. выше прогноза), а в III квартале прогнозируется ускорение роста до 1,8–2,3%. Экономике США удалось восстановиться до докризисных уровней уже в середине 2010 г., с тех пор ВВП продолжает расти и заметно ускорился со II полугодия 2011 г., что существенно отличается от еврозоны, сползающей в затяжную рецессию. Это, на первый взгляд, немного, но при американских масштабах означает колоссальные суммы, причем полученные без эмиссии. Поэтому продления периода низких ставок экономике США пока хватит, чтобы продолжить укрепление. При этом ФРС явно больше заботит удержание целевого прогноза по инфляции (не более 2%), чем новые программы стимулирования роста. Экспериментировать одновременно с тем и другим ради решения краткосрочных проблем американцы, в отличие от своих белорусских коллег, не рискуют.

По расчетам бюджетного управления, дефицит бюджета США в текущем финансовом году составит на 120 млрд. меньше прогноза — 1,2 трлн. USD, т.е. почти 8% ВВП. Стабилизировались на новых уровнях и продажи домов. В последнее время в этой чувствительной сфере, с которой фактически и начался мировой финансовый кризис, даже наметилась устойчивая тенденция к росту: с начала года количество покупаемых домов возросло с 23 тыс. до 33 тыс. в месяц. К тому же США близки к почти полной энергонезавимости. Газом, благодаря «сланцевой революции», они обеспечивают себя полностью. По данным управления энергетической информации США, к 2020 г. половина потребляемой Штатами сырой нефти будет добыта на своей территории, а к 2023 г. США станут чистым экспортером энергоресурсов.

Экономику США, по мнению Бернанке, дестабилизируют три фактора. Первый — безработица, которая снизилась с 10% на пике кризиса до 8%, что все еще гораздо выше 5% на начало 2008 г. Второй — бюджетная политика — сокращение расходов федерального бюджета и отмена льгот по налогам. «Жить по средствам» — красивый лозунг, но его выполнение ухудшает перспективы экономики. Третий фактор — стресс на финансовых рынках и рынках кредитования. Главным источником неопределенности является Европа. Впрочем, ЕС составляет всего 5% товарооборота США, так что ни ослабление, ни укрепление евро американцев не слишком волнует.

Одна из главных проблем Америки — госдолг. В январе 2012 г. Сенат поднял его потолок до 16,39 трлн. USD — 108% ВВП. Но хотя снижения здесь не предвидится, пока доллар остается главной мировой валютой, за американские гособлигации можно не беспокоиться. Более того, в то время как некоторые экономисты, особенно в постсоветских странах, пророчили Штатам дефолт и крах, проценты по американским долговым обязательствам упали до самого низкого уровня в истории. Если до кризиса доходность по 10-летним облигациям США составляла около 2% годовых, то недавно они составляли минус 0,6. Иначе говоря, инвесторы готовы предложить Вашингтону бесплатные деньги на 10 лет, даже без поправки на инфляцию. Их не пугают угрозы рейтинговых агентств снизить кредитный рейтинг США из-за размера внешнего долга: на фоне всеобщей ненадежности Штаты остаются лучшими среди худших.

Таким образом, у прогнозов о скором крахе Америки и западного капитализма вообще шансов почти не остается. Научный редактор Financial Times Питер Марш в своей книге «Новая промышленная революция: потребители, глобализация и конец массового производства» сформулировал иную парадигму будущего. По его мнению, инновационный потенциал США, накопленный накануне кризиса, помноженный на глобальные изменения на товарных рынках (локализация, внимание к личным предпочтениям, роль социальных сетей), вскоре даст мощнейший синергетический эффект. Промышленное производство вернется из-за океана в США и возродит рынок труда и всю американскую экономику. Это — начало нового экономического цикла, который продлится около 30 лет. Он придет на смену нынешней схеме, при которой промышленный потенциал развитых стран снижался, а американцы и европейцы покупали китайские товары на деньги, занятые у всего мира. В 2000-е, пишет Марш, на богатые страны приходилось 73% мирового производства, а на развивающиеся экономики — 27%. За следующее пятилетие этот показатель для развитых стран упал до 69%, а к 2011 г. баланс сил окончательно изменился: на развитые страны приходилось лишь 54% мирового производства. Теперь в мире наметился новый технологический сдвиг, логистика стала слишком сложной. Потребителям больше нужны не массовые товары, а удовлетворение их особых, персональных требований. Вносить необходимые изменения легче, если производство находится близко к месту покупки. Компаниям придется производить товары в развитых странах, если они хотят продавать их тем, кто пока остаются самыми богатыми на планете. В то же время рост зарплат в развивающихся странах лишает их единственного конкурентного преимущества. В итоге у компаний все меньше причин переводить производство в эти страны, что уже подтверждается статистикой.

В 2010–2011 гг. доля развивающихся стран в мировом производстве выросла с 43,4% до 46%. Большая часть этого роста (2,2 п.п.) пришлась на Китай, однако его экономика в этом году замедлилась. В то же время доля США в мировом производстве снизилась с 19,2% до 18%, а Японии — с 11% до 10,2%. Но уже сегодня крупные американские корпорации резко наращивают инвестиции в производство, что значительно ускорит их рост в ближайшие несколько лет. Конечно, вряд ли доля развитых стран в мировом производстве вернется к 87%, как в 1900 г., или даже к 66%, как в 2006-м. Но есть все шансы, что она вырастет по сравнению с сегодняшним значением или по крайней мере не будет падать дальше теми же темпами. А потому Беларуси нужно учитывать новую реальность в мировом разделении труда.

Вадим ЛЕБЕДЕВ