Эффект алкогольного холдинга

За два года с момента создания холдинга «МИНСК КРИСТАЛЛ ГРУПП» выработал единую сбытовую политику, увеличил объемы и географию экспорта, добился повышения эффективности почти всех участников. Об этом в интервью «ЭГ» рассказал генеральный директор ОАО «МИНСК КРИСТАЛЛ» Станислав ИОДИС.

– Станислав Антонович, прошло 2 года с момента создания холдинга производителей алкоголя. Чего удалось добиться, получен ли ожидаемый эффект?

– Создание «МИНСК КРИСТАЛЛ ГРУПП» продиктовано объективными требованиями развития алкогольного рынка. Когда растет частный бизнес и усиливается конкуренция, государство должно консолидировать свою соб­ственность и обеспечить ее эффективное использование.

Ранее все участники холдинга, не­смотря на преобладающую долю государства в уставных фондах, были пол­ностью автономны. Они имели соб­ственные органы управления, проводили индивидуальную экономическую, сбытовую и технологическую политику, конкурировали как с частными производителями, так и между собой. Это зачастую негативно отражалось на их экономике.

На первом этапе мы поставили не­сколько целей: построить управляемую структуру, обеспечивающую эффективное взаимодействие участников, вне­д­рить бизнес-процессы, позволяющие избежать внутренних проблем при решении стратегических и оперативных вопросов; выработать единую сбытовую политику на внутреннем рынке, обеспечивающую сохранение доли на нем, консолидировать усилия по росту экспорта; повысить эффективность.

Все это предусмотрено стратегией развития до 2020 г. За короткое время сформирована система управления. Были разработаны 36 нормативных актов, регламентирующих взаимодействие по ключевым вопросам: планирование, про­изводство и сбыт, внешнеэкономическая и маркетинговая деятельность, управление кадрами, политика в области качества и др. Сформирован единый канал поставок на внутренний рынок – торговая компания «МИНСК КРИСТАЛЛ ТРЕЙД».

Единые условия продвижения и цент­рализация продажи позволили лик­видировать конкуренцию в рамках одного собственника (государства). Это дало возможность оптимизировать логистику и затраты. Например, количество складов сокращено с 61 до 31, а за счет исключения встречных перевозок только в 2016 г. удалось сэкономить 2,7 млн. BYN. Расширена собственная розничная сеть: 112 наших объектов обслуживают население во всех регионах страны.

Оптимизирован ассортимент: количество производимых SKU сокращено на 63,8%. Частично унифицирована комплектация (стеклобутылка, укупорка), а централизация ее закупок позволила снизить входные цены на 7% и увеличить сроки оплаты.

Реализация комплекса мер по повышению эффективности работы обеспечила в 2016 г. снижение затрат на 8,1% и экономию 34,5 млн. BYN, а в I полугодии т.г. – еще 4,3 млн.

Целенаправленная совместная работа бывших разрозненных государственных заводов дала положительную динамику по ключевым показателям. Например, производство алкогольной продукции в 2016 г. увеличено на 24,4%, в т.ч. водки и ликеро-водочных изделий – на 25,4%, спирта – на 17%. В I полугодии 2017 г. – на 13,1%, 13,7% и 19,4% соответственно. Это позволило сохранить удельный вес холдинга в объемах производства в стране.

Поставки на внутренний рынок в про­шлом году водки и ликеро-водочных изделий увеличены на 10% к 2015 г., спирта этилового ректификованного – на 20%. Наращен экспортный потенциал и доходность. Прибыль от реализации в 2016 г. увеличена на 83%, в I полугодии т.г. – на 18%. Ликвидирована убыточность четырех участников.

Разработана стратегия развития спиртового производства, которая предусматривает модернизацию с внедрением комплексной технологии переработки барды к 2022 г. В результате получим высоколиквидный на мировом рынке продукт, используемый в животноводстве, снизим себестоимость спирта.

Общий экспорт

– Одной из целей создания холдинга называлась консолидация усилий белорусских экспортеров алкоголя. Удалось ли решить эту задачу?

– Это вопрос не одного года. Но первые положительные результаты налицо. В 2016 г. экспорт вырос на 14%, до 23,3 млн. USD, за январь–август т.г. – на 33,4%, до 17,7 млн. по сравнению с прошлым годом, а его удельный вес в объемах производства – с 14,8% в 2016 г. до 15,3% по итогам 8 месяцев т.г. Наша продукция поставляется в страны ЕАЭС и СНГ, дальнее зарубежье. Освоены новые перспективные рынки: Саудовская Аравия, Ливан, Танзания, Франция, Гонконг, Южная Корея, Китай и др.

Существенно расширен ассортимент предлагаемой на экспорт продукции за счет освоения производства коньяков из дистиллятов, винных и спиртных крепких напитков. Развивается соб­ст­венная товаропроводящая сеть за рубежом. Например, ООО «Белпищепром» в Риге удачно представляет наши интересы в Прибалтике уже более 10 лет. За 8 месяцев т.г. в его адрес отгружено продукции на 1,3 млн. USD.

С 2015 г. успешно работает ООО «МКР» в Москве: получена лицензия на оптовую торговлю алкоголем, в т.ч. им­портным, на территории РФ, создан акцизный сертифицированный склад, сформирована команда специалистов по продажам, отлажены партнерские отношения как с дилерами и дистрибью­торами в различных регионах России, так и с федеральными сетями, в т.ч. с Х5, «Магнит», «Дикси» и др. В результате если в 2016 г. отгрузка на российский рынок составила немногим более 5,5 млн. российских RUB, то в январе– августе 2017 г. – более 114,4 млн. RUB.

О доходности

– Распространено мнение, что производство алкоголя – высоко прибыльный бизнес. Но некоторые наши производители, как и украинские, и российские, периодически несут значительные убытки, а то и оказываются банкротами. Чем это объяснить? В частности, что привело к банкротству Мозырский спиртоводочный завод и Климовичский ЛВЗ?

– Мнение о высокой прибыльности производства алкоголя, скорее всего, связано с динамикой цен: за 6 лет стоимость водки выросла в 7 раз. Но тут надо представлять, как формируются цены. В августе т.г., по данным Белстата, средняя цена одной бутылки водки емкостью 0,5 л в рознице составила 7,17 BYN. Из этой суммы доля бюджета (НДС, акциз и акцизная марка) – 55%, или 3,93 BYN. Еще 22%, или 1,58 BYN, – торговая надбавка. Доля завода – 23,2%, или 1,66 BYN. При этом себестоимость водки составляет 1,3 BYN, прибыль завода – 0,36 BYN, из которой на обслуживание кредитов банка в среднем уходит около 0,2–0,25 BYN, на уплату налога на прибыль – еще 0,02–0,03 BYN. У завода в лучшем случае остается 0,09–0,13 BYN прибыли с каждой бутылки. Можно ли это назвать высокой доходностью?

К тому же у каждого из предприятий, несмотря на однотипность выпускаемой продукции, есть свои особенности – технические, технологические, организационные, экономические. Например, по ОАО «Мозырский спиртоводочный завод» изначально было принято невыверенное решение по организации производства алкоголя. Это предприятие было основано в 1983 г. в качестве крупнейшего производителя кормовых дрожжей для всего СССР.

После распада СССР, в 1994 г., производство дрожжей было прекращено и начались попытки перепрофилирования. В 1995–1998 гг. там выпускались лосьоны, шампуни, стеклоочиститель, стеновые каменные блоки, медицинские колпачки, ремонтировались автомобили. Изготовление спирта и алкогольных напитков на территории завода началось в 1998 г. При этом даже не рассматривался вопрос оптимизации занимаемых площадей (240 га). Удаленность цехов, изношенность инженерных сетей, содержание неиспользуемых земель и имущества принципиально не способны были обеспечить эффективную работу. Хронические убытки и рост долгов по кредитам привели к невозможности обслуживать имеющиеся обязательства задолго до создания холдинга. Нам осталось лишь принимать единственно правильное решение – инициировать возбуждение процедуры об экономической несостоятельности.

Проблемы ОАО «Климовичский ликеро-­водочный завод» также имеют давнюю историю. Они возникли еще в мае 2000 г., когда впервые образовалась просроченная задолженность по налогам. Справиться с ней локальными мерами не удалось, потребовалась господдержка. Дважды указами от 13.01.2006 № 27 и от 1.12.2011 № 562 предприятию предоставлялась отсрочка и рассрочка по погашению долгов перед бюджетом. Реструктурированная задолженность полностью была погашена к декабрю 2015 г. Но за это время существенно выросла задолженность по кредитам, ставки по которым превышали 40% годовых. По сути, погашение долгов по налогам частично проведено за счет дорогих кредитов. Из-за недостатка средств, вымытых уплатой процентов, спустя месяц после погашения реструктурированных долгов на 1.02.2016 г. у общества снова появилась просроченная задолженность перед бюджетом. Блокировка счета МНС, невозможность исполнения обязательств перед банками и поставщиками, накопление долгов практически полностью парализовали работу завода весной.

Принятые нами меры результатов не принесли. Производство в мае–октябре поддерживается только за счет средств холдинга, выделяемых на возвратной основе для расчетов с банками, с поставщиками и за энергоносители. Но этот источник небезграничен. Поэтому для сохранения трудового коллектива предприятия, обеспечения его ритмичной работы принято единственно возможное решение, предусмотренное действующим законодательством, – возбудить процедуру об экономической несостоятельности с последующей санацией.

Есть масса положительных примеров успешного оздоровления отечественных предприятий, а на Климовичском ЛВЗ для него созданы все предпосылки: оптимизирована структура, мощности и численность работающих, реконструировано спиртовое производство. Пер­спективы оздоровления подтверждаются также расчетами, проведенными в рамках разработки предварительного проекта плана санации.

– Многие отрасли завидуют производителям алкоголя, сохранившим право признавать выручку «по оплате». Насколько такая своеобразная льгота помогает улучшить финансовые показатели компаниям холдинга?

– Вопрос поставлен не точно. Производители алкоголя, как и все остальные, определяют выручку и финансовые результаты «по отгрузке». «По оплате» определяется база для начисления и уплаты акциза. Для нас это принципиально. Например, в сентябре т.г. предельная минимальная отпускная цена на водку составляла 4,4 BYN без НДС. В этой сумме 61,1%, или 2,69 BYN, – акциз. Допустим, предприятие отгрузило в торговлю продукцию во второй половине сентября. С учетом предусмотренной законодательством отсрочки платежа (45 дней) выручка поступит в конце октября – начале ноября.

Если начислять акциз «по отгрузке», то до 22 октября придется уплатить налоги без поступления выручки – за счет собственных средств или кредитов. Такая ситуация была в 2013 г., последствия которой для алкогольной отрасли актуальны и сегодня. В условиях резкого падения емкости внутреннего рынка на 21,5% к 2012 г., усиления конкуренции и позиций торговли производители отгружали алкоголь с отсрочкой, достигавшей 120 дней. В результате возникали не обеспеченные выручкой обязательства по уплате налогов. Для расчетов с бюд­жетом привлекались кредиты, ставка по которым составляла 40–50% годовых. Только госпредприятиями алкогольной отрасли в 2013 г. привлечено таких кредитов на 100 млн. USD. При этом существовавшая тогда рентабельность продаж, с учетом оборачиваемости средств, позволяла обслуживать ставку не более 15–20% годовых. Это привело к убыточности многих предприятий.

Указы от 21.01.2014 № 42 и от 8.10.2014 № 471 позволили вернуться к схеме уплаты акцизов «по оплате». Но для стабилизации экономики производителей алкоголя и снижения их кредитной зависимости, сформированной в 2013 г., потребуются годы.

– Как вы оцениваете акцизную политику в Беларуси? Как она влияет на сбыт и финансовые результаты компаний холдинга?

– Наша страна пошла по пути унификации ставок акцизов на алкоголь с Россией. Их рост на водку в 8 раз за последние 6 лет повлек 7-кратное увеличение цен. За этот же период, согласно данным Белстата, реальные располагаемые денежные доходы населения выросли только на 23,8%. Алкогольные напитки стали менее доступны, что отразилось на объемах продаж.

На пике спроса в 2011–2012 гг. в стране продавалось 16,3 млн. дал водки и ликеро-водочных изделий, в 2013 г. – 12,8 млн. (на 21,5% меньше), в 2016-м – 9,8 млн. дал, т.е. на 39,9% меньше, чем в 2012 г. При этом, по оценке экспертов, емкость белорусского рынка статична: около 12 млн. дал в год.

Рост продаж в 2011–2012 гг. по сравнению с емкостью рынка обусловлен сложившимся паритетом цен на водку с Россией. Наша минимальная розничная цена была на 38,9% ниже российской, а основной дополнительный объем, реализованный в республике, был вывезен гражданами в Россию.

В 2016 г., когда наша минимальная розничная цена практически сравнялась с российской, на внутреннем рынке было реализовано 9,8 млн. дал водки и ликеро-водочных изделий. Оставшийся объем (при емкости рынка 12 млн. дал) компенсирован «серым» импортом и самогоном.

Белорусские аналитики подсчитали, что каждый процент сближения ставок акциза и минимальных розничных цен на водку и ликеро-водочные изделия у нас и в России приводит к уменьшению продаж легальной отечественной алкогольной продукции на 1,53%. Это, соответственно, сказывается на объемах производства, загрузке мощностей, себестоимости и прибыли. Эти факторы, влекущие сокращение рабочих мест и падение заработков, долж­ны детально анализироваться при принятии решения об увеличении ставок акциза.

На мой взгляд, последствия сближения ставок с Россией были не до конца просчитаны. Тем более что в РФ, в отличие от Беларуси, принято решение о «замораживании» акцизов на 2017–2019 гг.

О госрегулировании

– Требуется ли в настоящее время сохранение госрегулирования производства и оборота алкогольной продукции или можно его смягчить?

– Государственное регулирование долж­но сохраниться. Нельзя повторять ошибки наших соседей. В России в начале 90-х годов в частные руки перешло большинство мощностей по производству алкоголя, а контроль государства за ними был ослаблен. В результате до недавнего времени, по информации Центра исследований федерального и региональных рынков РФ, до 65% по­требляемого россиянами алкоголя производилось и реализовывалось в теневом секторе, без уплаты налогов.

В последние годы в России предпринималось множество попыток стабилизировать положение в ликеро-водочной и спиртовой отраслях, а также обеспечить прозрачность оборота алкоголя в стране. Однако эти попытки результатов не приносили. Сейчас там введена сис­тема ЕГАИС для осуществления контроля за объемом производства и оборота алкогольной продукции, а распоряжением правительства утвержден план мероприятий по стабилизации ситуации на рынке.

Потенциально белорусская система госрегулирования способна обеспечить порядок в производстве и обороте алкоголя. Но из-за ее многоступенчатой структуры иногда возникают сбои. Сегодня, кроме санитарных требований, функции регулирования производства и оборота алкоголя выполняет ряд ведомств. Минфин устанавливает порядок выдачи акцизных марок, вносит предложения по ставкам акцизов. Минэкономики готовит проект постановления правительства по квотам на производство для поставок на внутренний рынок. МАРТ формирует прогнозную емкость внутреннего рынка, регулирует цены. МНС осуществляет декларирование про­изводства и оборота, а также общий государственный контроль. Госстандарт выдает лицензии на производство, а местные органы власти – на реализацию.

В отличие от России, где указанные функции выполняет Федеральная служба по регулированию алкогольного рынка (Росалкогольрегулирование), находящаяся в ведении Минфина, в Беларуси единого регулятора нет, а существующая система не всегда объективна и порой не может единовременно охватить все проблемы отрасли, взвешенно подойти к вопросу ее развития.

Например, мощности по производству спирта, превышающие потребность внутреннего рынка более чем в 2 раза, имеют 19 организаций. Из них 8 – в республиканском подчинении, 8 – в подчинении местных органов власти, еще 3 – частные. На большинстве из них, имеющих максимальную мощность 3 тыс. дал в сутки, давно не проводилось техперевооружение. Износ активной части фондов достигает 76%, у продукции высокая себестоимость и недостаточное качество.

Различная ведомственная подчиненность препятствует регулированию производства и оборота спирта, качественному управлению отраслью. Проблематично повышать эффективность, проводить техническое перевооружение, внед­рять прогрессивные технологии, осваивать дополнительные виды продукции с экспортным потенциалом, снижать затраты и повышать ценовую конкурентоспособность на внешних рынках.

В мировой практике, включая РФ, эффективность спиртового производства обеспечивается только при его мощности не менее 6 тыс. дал в сутки с одновременной переработкой после­спиртовой барды и получением гранулированных кормов. При грамотной политике, централизовав управление спир­товой отраслью, можно определить базовые предприятия, провести их реконструкцию и наладить высокоэффективное современное производство. Это позволит достичь высокого качества спирта, снижения себестоимости на 20–30% и повышения конкурентоспособности.

Встречаются случаи формализма со стороны министерств и ведомств по со­блюдению нормативных актов, регулирующих вопросы производства и оборота алкоголя. Например, отдельным част­ным изготовителям на 2017 г. рас­пределена существенная часть квот на производство водки и ликеро-водочных изделий, несмотря на заведомое невыполнение ими условий квотирования, определенных постановлением Совмина от 23.10.2015 № 893 в части экспорта.

Еще один факт. Поскольку мощности в стране втрое превышают потребность в алкогольной продукции, правительство в сентябре 2015 г. определило основные критерии по вводу дополнительных производств: поставка на экспорт, производство продукции, потребности в которой не обеспечиваются имеющимися мощностями, выпуск продуктов, не имеющих аналогов в стране. Тем не менее в 2016 г. частными компаниями введены дополнительные мощности по производству водки и ликеро-водочных изделий на 5,1 млн. дал, тогда как экспорт вырос только на 0,8 млн. дал.

Есть проблемы и с ценообразованием. Правительством ограничен размер средств, выплачиваемых торгующим организациям на продвижение алкогольных напитков, а МАРТ устанавливает минимальный уровень цен. Но эти ограничения обходятся с помощью схем лицензионного производства торговых марок, принадлежащих сетевой розничной торговле. Их владельцы аккумулируют средства в виде лицензионного вознаграждения (до 10% отпускной цены) либо путем кратного увеличения стоимости поставляемой комплектации для производства продукции (бутылка, укупорка, этикетка). Это позволяет устанавливать низкие розничные цены. У остальных производителей, включая государственные заводы, такой возможности нет.

Алкогольная отрасль играет важную роль в формировании доходов госбюджета. Поэтому здесь, по моему мнению, перспективы либерализации ограничены. Половинчатые решения в управлении, частичное и формальное соблюдение нормативных актов создают условия для псевдоконкуренции и не способствуют ритмичному развитию отрасли, наращиванию экспортного потенциала. Поэтому госрегулирование должно сохраняться и совершенствоваться.

Во-первых, необходимо усилить от­ветственность органов управления за соблюдение нормативных правовых актов по вопросам производства и оборота алкоголя. Неукоснительно соблюдать обязательные условия квотирования в части экспорта и доли лицензионного производства, а также основные критерии по вводу дополнительных мощностей. Это будет стимулировать изготовителей обеспечивать максимальную загрузку производств за счет освоения внешних рынков.

Во-вторых, для обеспечения добросовестной конкуренции следует жестко пресекать попытки обхода действующих норм ценообразования. В-третьих, необходимо определить единый орган, регулирующий максимальный круг вопросов в сфере производства и оборота алкоголя. Это позволит объективно охватить все проблемы отрасли, выработать оптимальные и равные условия работы ликеро-водочных заводов различной формы собственности и ведомственной принадлежности.

Целесообразно также установить государственную монополию на производство спирта, подчинив спиртовые заводы одному из госорганов. Это будет способствовать выработке единых условий обеспечения сырьем ликеро-водочных производств независимо от форм собственности, оптимизации мощностей, их загрузке, реализации мер по повышению эффективности за счет проведения техперевооружения с освоением новых продуктов, а также действенному контролю государства и повышению капитализации госсобственности.

По этому пути сейчас идет Россия. Там в рамках борьбы с теневым оборотом алкоголя реализуется программа по государственной монополизации производства спирта, согласно которой в 2020 г. ОАО «Росспиртпром» должно консолидировать все спиртовые мощ­ности.

О рознице

– Как складываются ваши отношения с торговыми сетями, в частности, по расчетам за поставки продукции?

– Ключевая розница – самый дисциплинированный плательщик. Удельный вес просроченной дебиторской задолженности по торговым сетям составляет не более 2% общей задолженности и в основном имеет кратковременный характер. Сложнее с организациями по­требкооперации. У них более 40% просроченной задолженности в общей сумме долгов перед холдингом.

В основном у нас с сетями сложились партнерские и взаимовыгодные отношения. Исключение составляет крупная розница, имеющая аффилированные производства алкогольных напитков. Эти сети заинтересованы в реализации собственного алкоголя либо напитков, выпущенных другими производителями, под их торговой маркой. Высокая базовая доходность, заложенная в производстве, позволяет магазинам минимизировать торговую надбавку, обеспечив низкую розничную цену, в среднем 6,2 рубля. Однотипная продукция хол­динга, наоборот, позиционируется в более высоком ценовом сегменте: средняя цена на полке – 7,2 рубля.

По сути используются методы недобросовестной конкуренции, которые пре­пятствуют продвижению нашей продукции и исключают здоровую конкуренцию.

Возвращаясь к вопросу о госрегулировании, я бы предложил изменить правила торговли алкоголем, предусмотрев розничную продажу через специализированные магазины и отдельные секции в крупных объектах торговли, подконтрольные государству либо с преобладающей долей государства в уставном фонде. Это даст возможность сформировать оптимальные розничные цены, исключив их госрегулирование, снизить внутреннюю конкуренцию, систематизировать расчеты, обеспечив стабильное пополнение бюджета. Заодно сократится загрузка инспекций МНС и судов по принудительному взы­сканию просроченной задолженности торговли перед производителями.

Кстати, госрегулирование производства и оборота алкоголя в различной форме существует во всем мире, в т.ч. в виде государственной монополии. Например, в Швеции таким монополистом в розничной торговле является госкомпания «Системболагет» (420 магазинов), а в экспорте – тоже государственная – «Винсприт». В Турции производство, импорт и реализация алкоголя контролирует госкомпания «ТЕКЕЛЬ». Аналогичные условия созданы в Австрии, Финляндии и Норвегии, в 6 из 7 провинций Канады, в 18 штатах США.