Договор без бумаги и даже без слов. Быть или не быть смарт-контрактам в белорусских банках?

Декрет Президента от 21.12.2017 № 8 «О раз­витии цифровой экономики» (далее – Декрет № 8) впервые закрепил понятие «смарт-­кон­тракт» на нормативном уров­не. В нас­тоящее время проходят согласование соответствующие подзаконные акты, в которых предполагается дать определение ряду терминов, необходимых для внед­рения смарт-контрактов в сферу гражданского законодательства, установить требования к их хранению, формам их воспроизведения (представления), а также закрепить ответственность их разработчиков.

Своим виденьем ситуации поделился Александр Кирильчик, заместитель начальника управления договорно-правовой работы юридического департамента ОАО «АСБ Беларусбанк».

Если сильно упростить определение, данное в Декрете № 8, отойдя от юридической и технической терминологии, то смарт-­контракт – это заранее заданная сторонами сделки последовательность действий, ко­торые будут происходить ав­томатически при на­ступлении прописанных об­стоятельств (событий).

Справочно: смарт-контракт – это компью­терная программа, т.е. про­граммный код, предназначенный для функционирования в реестре блоков транзакций (блокчейне) или иной распределенной информационной системе.

Программа отслеживает и обеспечивает ис­полнение обязательств (или иных юридически значимых действий). Стороны прописывают условия сделки и санкции за их невыполнение, ставят цифровые подписи. Смарт-контракт самостоятельно оп­ределяет, все ли исполнено, и принимает решение: завершить сделку и выдать требуемое (деньги, акции, недвижимость), наложить на участ­ников штраф или пеню, закрыть дос­туп к активам.

Декрет № 8 предоставил легальное право осуществлять совершение и (или) исполнение сделок посредством смарт-контракта лишь резидентам Пар­ка высоких технологий (подп. 5.3), тогда как в отношениях между иными субъектами права подобная возможность не была предусмотрена.

Принцип работы смарт-контракта заключается в его возможности исполняться самостоятельно, без дополнительного волеизъявления сторон сделки. Но для этого все закладываемые в нем условия и последовательности должны быть логичны и однозначны для исполнения.

Смарт-контракт может быть исполнен или не исполнен в целом, поскольку так называемые «серые тона» (например, возврат частичной оплаты в связи с отказом от некачест­венной части поставленной продукции) не соответствуют его логике. Программа выполняет заданную функцию уже в момент совершения оплаты.

Смарт-контракт не сможет самостоятельно разрешить спорные ситуации, которые возможны меж­ду сторонами сделки, поэтому в нас­тоящее время преждевременно говорить о возможности их использования для большинства гражданско-правовых договоров, имеющих сложные комп­лекс­ные условия исполнения.

Банки как агенты валютного контроля наиболее заинтересованы в развитии законодательства, связанного с порядком использования смарт-­кон­трактов хотя бы потому, что при заключении клиентами такой сделки у банка должна быть техническая возможность «прочитать» заключенный субъектами смарт-контракт и убедиться в его подлинности, целостности и достоверности.

Ведь такой «умный договор» написан не на общепонятном языке (например русском или английском), а представляет собой набор команд  языка программирования. И неспециалист понять и прочесть сам исходный код контракта не сможет.

Поэтому банк должен обладать программным обеспечением, позволяющим «прочитать и перевести» программный код.

Нацбанк в письме от 30.03.2018 № 82-21/123 «О реализации Декрета № 8» выразил мнение, что при отсутствии у банка вышеупомянутой воз­можности заинтересованный субъект самостоятельно и за свой счет должен привести смарт-­контракт в форму, позволяющую банку его прочитать (распечатать документ на бумажном носителе и заверить как копию).

18.04.2019 был подписан Указ Президента № 148 «О цифровых банковских технологиях» (далее – Указ № 148), где закреплен тезис о том, что Нацбанк и участники межбанковской системы идентификации в от­ношениях между собой и (или) с иными юрлицами и физлицами вправе совершать и (или) исполнять сделки, иные юридически значимые действия при осуществлении бан­ковских, других финансовых операций и иной деятельности посредством смарт-контракта (подп. 1.13 п. 1).

Данная норма содержит презумп­цию осведомленности лица, совершившего и (или) исполнившего сделку, иное юридически значимое действие посредством смарт-­кон­тракта об условиях такой сделки, в т.ч. выраженных программным кодом, пока не доказано иное.

Таким образом, ранее анонсированный Декретом № 8 правовой эксперимент для апробации новых правовых институтов на предмет возможности их имплементации в гражданское законодательство РБ получает свое продолжение в расширении возможностей использования смарт-контрактов более широким перечнем субъектов хозяйствования.

Сфера банковских и смежных технологий, на наш взгляд, выбрана удачно, поскольку уже в настоящее время банки заключают множество сделок с физическими и юридическими лицами в рамках собственных систем дистанционного банковского обслуживания.

В то же время порядок заключения и исполнения сделок посредством использования смарт-контрактов до настоящего момента не определен законодательством. Сейчас пока не вполне понятно распределение от­ветственности между сторонами в ситуации, если, например, программный код будет иметь ошибку, в связи с чем смарт-контракт исполнится некорректно.

В целях урегулирования указанных и иных вопросов в Указе № 148 закреплено право Нацбанка определять порядок совершения и (или) исполнения сделок, иных юридически значимых действий при осуществлении бан­ковских, других финансовых операций и иной деятельности посредством смарт-контрактов по согласованию с государственным учреждением «Администрация Пар­ка высоких технологий». Установлен шестимесячный срок для приведения актов законодательства в соответствие с Ука­зом № 148 и принятия иных мер по его реализации.

Сам Указ № 148 полноценно вступит в силу с 21 октября 2019 г.

* * *

Подведем итоги.

Данные инициативы, безусловно, являются важными для развития сферы блокчейн-технологий, расширения возможностей использования смарт-­контрактов.

В то же время введение новой терминологии, закрепление императивных норм в рамках относительно новой области правоотношений с учетом необходимости сведения тех­нических терминов с их юридическим описанием связано с высокими рисками возможных ошибок и неверных трактовок соответствующих норм на практике.

Именно поэтому чрезвычайно важно максимально широкое об­щественное обсуждение проектов готовящихся нормативных правовых актов со всеми заинтересованными.