Зарплаты по 100 USD и эмиграция креативного класса

Экономист Леонид Злотников рассказал «ЭГ», почему допускает весьма пессимистические сценарии для Беларуси. 

– Леонид Константинович, есть ощущение, что воздействие текущих политических событий на экономику Беларуси может быть более негативным, чем пандемии коронавируса.

– Я бы не переоценивал влияния стачек на ВВП. Многие промышленные предприятия затоварены. Например, БелАЗ, имеющий рекордный запас нереализованной продукции (более чем год производства), мог бы уменьшить убытки страны, если бы остановился на полгода-год. И таких предприятий много. А забастовок с остановкой предприятий хотя бы на 1–2 дня мало. Соответственно и убытки мизерные в масштабе страны.

Впрочем, если доверять теориям политических революций Вильфредо Парето или Питирима Сорокина, время политических забастовок еще впереди. Ожидаемое снижение уровня жизни подключит к протестам рабочий класс.

В Беларуси не было карантина, потому экономика переживает пандемию с минимальными потерями. Да, пострадала туристическая сфера, пассажирские перевозчики, некоторые другие отрасли, но в любом случае это не те потери, которые понесли страны, объявившие локдаун.

– Что же в таком случае вызвало девальвацию, резкое напряжение в финансовой системе страны?

– Фундаментальная причина – нежизнеспособность модели социализма, которая насаждается в Беларуси. Сошлюсь на мнение экономиста с мировым именем Яноша Корнаи, который к социалистическим моделям относит государства, пытающиеся регулировать цены и пропорции производства.

В 1996–2019 годах безвозмездные субсидии России для Беларуси составили около 100 млрд USD. За это же время внешний долг страны вырос с 5 млрд до 40 млрд USD. Поступившие ресурсы в значительной мере были использованы на модернизацию, однако многие модернизированные предприятия оказались убыточными или низкорентабельными.

«Белорусское чудо» осталось в прошлом. После девальвации 2011 года темпы роста ВВП снизились до 1–2% в год. В то же время власти почти непрерывно требовали от госпредприятий повышать зарплаты, в результате чего их темп роста значительно превысил темп роста экономики. Так, по статистике, за 2017 – первые 7 месяцев 2020 г. ВВП вырос на 8,2%, а средняя зарплата – на 28,4%. При этом за последние полтора года в условиях отсутствия экономического роста зарплаты увеличились на 16%. Не надо быть экономистом, чтобы понять, что такая политика ведет к высокой инфляции и девальвации белорусского рубля, а это, в свою очередь, путь к дефолту.

Одновременно ухудшаются внешние условия хозяйствования для белорусских предприятий. Нефтяные доходы уже не вернуть. Продукция несырьевых отраслей морально устаревает, а внешнеторговые цены на нее снижаются, например, на тракторы – на 20% к 2019 году. Аналогичная ситуация и с другой продукцией машиностроения.

Количество убыточных и низкорентабельных средних и крупных предприятий составляет сейчас около 60%. И это при том, что в последние годы им активно предоставлялись налоговые льготы, субсидии, выдавались директивные кредиты. Одновременно рос внутренний и внешний долг компаний, который уже превысил ВВП страны. Многие наши промышленные гиганты вроде МТЗ, Гомсельмаша закредитованы на сотни миллионов рублей и сегодня без помощи государства не способны рассчитаться по своим долгам.

В этом году российские субсидии сократились на 900 млн USD, т.е. до нуля. Таким образом закончился 25-летний период субсидирования белорусской экономики в виде поставки энергоносителей по ценам ниже мировых. По этой причине в 2020 году впервые за десятилетие ожидается дефицит бюджета страны в размере 6,5%.

– Можно ли говорить, что политика рыночного социализма зашла в тупик?

– Безусловно. Резервов для субсидирования экономики и удержания доходов населения на достигнутом уровне не осталось.

Показательно, что недавно Минфин России разработал проект правил госкредитования и рекомендовал не выдавать кредиты Беларуси, поставив ее в один ряд с Венесуэлой и Кубой.

Таким образом, внешняя финансовая подпитка иссякла, а рассчитывать на самостоятельное оздоровление финансов не приходится из-за неэффективно работающего госсектора экономики.

– Верите ли вы в проведение серьезных рыночных реформ в стране при нынешней власти?

– Нет. Развитие по планам, одоб­ренным руководством, распределение благ по труду, а не по его результатам для общества, затратный метод в ценообразовании несовместимы с реалиями современной экономики.

Современная экономика – слишком сложная система, чтобы эффективно управлять ей в ручном режиме. А что мы наблюдали в последние годы? Предприятиям страны предписывалось то уменьшить себестоимость на 25%, то на треть увеличить экспорт. Естественно, такие декреты и указы или не выполнялись, или выполнялись «для галочки».

Еще пример. Минэкономики разрабатывает прогнозные балансы спроса и предложения для 50 товарных групп, которые доводятся до министерств и ведомств как директивные показатели на год, а потом оказывается, что только в 5–7% случаев расхождение между прогнозами и фактическими результатами в пределах допустимых значений. Старания чиновников по верстке планов и контролю за их выполнением не влияют на реальные результаты.

Нигде в цивилизованном мире не устанавливают обязательных годовых планов ни для предприятий, ни для отраслей.

В правительство периодически приходят новые люди, но стиль работы не меняется. Новый премьер Роман Головченко в ходе визита на гродненское предприятие «Неман» рассуждал о необходимости развивать производство стекловаты. То есть в ходу все тот же подход ручного управления, вплоть до отдельного предприятия.

Я прихожу к выводу, что правящая политическая элита в принципе не понимает, как управлять сложной системой вроде экономики. Неудивительно, что планы модернизации провалились по всем отраслям.

– Какими могут быть сценарии дальнейшего развития событий в стране? Угрожает ли нам массовое бегство капитала и эмиграция населения?

– Убежден, что система обанк­ротится, как это было в СССР. Вопрос лишь в том, произойдет это через год или через два. Но она уже не протянет 10 лет. Если и дальше продолжат закручивать гайки и Беларусь пойдет по пути Кубы или Венесуэлы, то не удивлюсь, что в итоге мы придем к зарплатам по 100 USD.

При отсутствии рыночных реформ будет нарастать миграция. Отток капитала и трудовых ресурсов усилится при любом дальнейшем ограничении свобод. Первым за рубеж поедет креативный класс.

У многих опустятся руки, инициативы будет мало. Мелкий бизнес, привыкший крутиться, конечно, продолжит работу, а вот у чиновников министерств, концернов руки опустятся – все большее их число будет понимать, что их старания бессмысленны.