По следу «жирных котов»: как совместить справедливость и бонусы банкиров

Заявления, прозвучавшие 16 ноября во время совещания по отдельным вопросам кредитно-финансовых организаций, могут стать поворотным моментом в государственном регулировании деятельности банков и их отношений с реальным сектором. Если, конечно, тезис о том, что «деятельность банков должна быть результативной и максимально учитывать интересы национальной экономики», будет воплощаться во взвешенные и компетентные действия.

Между тем государственное регулирование вопросов оплаты труда и материального стимулирования в банках существует в Беларуси с 1996 г. и неоднократно менялось. Ныне действующие инструкции об оплате труда работников банков и о порядке и условиях выплаты вознаграждения по итогам работы за отчетный год или годового бонуса утверждены 4 года назад постановлением Правления Нацбанка от 11.09.2013 № 524. В 2014–­2016 гг. в него 6 раз вносились поправки. Правила в целом получились довольно либеральные. Почти все вопросы, включая порядок установления размеров оплаты труда, размер коэффициента соотношения сре­дних зарплат руководителей и по банку в целом, определяются уполномоченным органом управления банка, а решение о выплате руководителям годовых воз­награждений или бонусов – об­щим собранием акционеров. Ог­раничения, в т.ч. по тарифной став­ке и размерам годовых бонусов (до 10% прироста чистой прибыли банка, но не более 12 окладов), обязательны только для госбанков. Кроме того, согласно постановлению Совмина и Нацбанка от 15.06.2016 № 465/18 с 1 января т.г. руководителям банков независимо от форм собственности по итогам работы за отчетный год может выплачиваться только вознаграждение или годовой бонус.

Если государство недовольно содержанием или выполнением норм законодательства – оно властно их изменить (что Президент на совещании и поручил сделать), а виновных – наказать. Сложнее повлиять на частные, а тем более иностранные банки, которых у нас больше половины. Почему-то считается, что любые ограничения здесь противоречат мировой практике и «не понравятся МВФ, может, и еще каким-то международным организациям». Но не исключено, что за рубежом такая попытка встретит куда больше понимания, чем у местных «экспертов».

СКАЖЕМ, «Базель III» лишь рекомендует, чтобы в банке не менее 50% вознаграждений начислялось в нефиксированной форме, а бонусы корректировались, откладывались, а при необходимости – отменялись в зависимости от результатов деятельности бан­ка. Но в ряде стран после финансовых кризисов к системам стимулирования в финансовом секторе были претензии посерьезнее. Так, в ЕС по требованиям Европейской слу­ж­бы банковского надзора (EBA) с 2014 г. премиальные сотрудников банков ограничены их годовым окладом. В исключительных случаях и с одобрения акционеров бонус может превысить фиксированную часть вознаграждения в 2 раза наиболее высокооплачиваемым сотрудникам с общим заработком более 500 тыс. евро или тем, чей бонус превышает 75 тыс. евро и 75% фиксированной зарплаты. Под действие этого правила подпадали 1,1 тыс. топ-менеджеров европейских банков. Впрочем, действия властей ЕС вызвали бурные протесты банкиров и откровенно саботируются. В США намерение ужесточить ком­пенсационную политику в банках содержится в законе Додда – ­Фрэнка 2010 г. Но договориться о конкретных мерах американские законодатели так и не смогли, а нынешний президент США вообще намерен идти другим путем.

В России в 2014–2016 гг. тоже делались попытки законодательно ограничить бонусы ключевых менеджеров банков, а заодно – негосударственных пен­сионных фондов, профучаст­ников рынка ценных бумаг, управляющих и страховых компаний. Регуляторам приходится реагировать на возмущение общественности тем, что государства вынуждены тратить миллиарды евро из бюджета на спасение кризисных банков. Но оказалось, что ограничения легко обходятся: достаточно уве­личить фиксированный ок­лад и разнообразить структуру надбавок и стимулирующих выплат. Например, если регулятор ограничивает размер годовых бонусов, их можно частично заменить ежемесячными премиями, расширять соцпакет, вы­плачивать часть зарплаты акциями или другими ценными бумагами, при­вязанными к котировкам бан­ков. Придумают что-нибудь и наши банкиры.

ТРУДНО спорить с тезисом о том, что «в банковской системе зарплата должна быть заработанной». Нужно лишь правильно выбрать критерии оце­нки этих заработков. В мировой практике мотивация топ-­менеджмента редко привязывается исключительно к прибыли. Обы­ч­но здесь используется целый комплекс показателей. Но зачастую он строится так, что бонусы можно получить за слишком рискованные операции, а то и при наличии убытков. В результате вознаграждения ключевых менеджеров зачастую неадекватны их достижениям. Скажем, в 2015 г. совокупная прибыль 10 крупнейших российских банков сократилась более чем вдвое по сравнению с 2014 г., а «топы» получили воз­награждения на 10% больше – ни много ни мало 15,3 млрд. RUB. Не исключено, что такая проблема имеется и в Беларуси. У нас не придерживаются меж­дународных стандартов корпоративного управления, рекомендующих раскрывать сум­мы и принципы формирования воз­награждения руководства бан­ков (и иных публичных компаний). Правда, по слухам, недавно Нацбанк затребовал такие сведения у отечественных банков. Но если регулятор их и получил, то с общественностью не поделился.

Впрочем, какой бы ни была эта информация, надо исходить из реалий. Бессмысленно требовать от топ-менеджеров фантастических достижений в условиях общего падения экономики, а поощрение за спекуляции на фоне всеобщего кризиса может вы­глядеть довольно спорно. Скажем, в 2015 г. прибыль банковского сектора Беларуси сократилась на 22,8% по сравнению с предыдущим годом (в рублях в текущих ценах), а в 2016-м – выросла в 1,5 раза к 2015 г. Но в долларовом эквиваленте в 2015 г. наблюдался 2-кратный спад, который прошлогодний рост компенсировал лишь на четверть. Кстати, в обрабатывающей промышленности чистая прибыль в 2016 г. в долларовом эквиваленте тоже была на 25% меньше, чем в 2014-м, даже с учетом манипуляций с курсовыми разницами и амортизацией.

Система бонусов имеет не­сколько минусов. Они выплачиваются из прибыли, что уменьшает ресурсы для развития бизнеса и затрудняет управление издерж­ками. К тому же стремление получать высокие бонусы часто стимулирует менеджеров заниматься рискованными спекулятивными операциями со средствами клиентов и самих банков. Кредитование и иные услуги клиентам их интересуют куда меньше. С другой стороны, производительность труда иных финансистов колоссальна: они управляют значительными денежными потоками, которые при правильном вложении обеспечивают многомиллионные доходы.

ЗАРУБЕЖНЫХ владельцев удивит не столько попытка законодательно ограничить заработки топ-менеджеров банков, сколько их неадекватность в нашей стране функционалу и профессиональным достижениям банкиров. В большинстве стран привыкли, что главы корпораций, в т.ч. банков, зарабатывают во много раз больше, чем министры и президенты, не говоря уже о рядовых тружениках. Хотя австрийские или российские акционеры могли бы сообразить, что если их «дочка» находится в юрисдикции, где годовщина Великой Октябрьской революции – государственный праздник, то придется уважать бережно хранимые у нас традиции уравниловки и раскулачивания. Кому-то из руководителей белорусских дочерних бан­ков, возможно, поможет заграница: сравнительно несложно оформить там вознаграждения за какие-либо формальные посты или услуги. А вот для отечественных госбанков ограничение заработков руководителей и ведущих специалистов может стать серьезной угрозой. Найти высококвалифицированных специалистов станет труд­нее, а сокращение своих доходов кое-кто попытается ком­пенсировать незаконными способами.

КАРТА борьбы с неравенством часто бывает козырем в популистских играх. Но в Беларуси довольно сложно пробудить недовольство широких масс против тех, чьи доходы выше недостижимых 500 USD. Избежать расслоения доходов при наличии даже небольшой доли частного сектора невозможно. Поэтому у властей есть 2 варианта: создать условия для «подтягивания» заработков основной массы населения на более высокий уровень либо «наезжать» на богатых с помощью ограничений и дополнительных налогов, чтобы минимизировать неравенство. Заметим, что социологические исследования показывают: терпимым является неравенство, при котором 20% наиболее состоятельных людей в 1,5 раза богаче среднего уровня. У нас же, по данным Белстата, коэффициент Джини (индекс концентрации доходов), напротив, сократился с 0,285 в 2012 г. до 0,279 в 2016-м (для сравнения: в России он составляет 0,4%) и вряд ли сильно увеличился в текущем году. При этом если начисленная среднемесячная зарплата работников финансового сек­тора в последние 7 лет неизменно в 1,7–1,8 раза превышает сред­нереспубликанский уровень, то в промышленности это превышение сократилось с 9,7 до 2,5%, в строительстве – с 22,8 до 1,9%, а в секторе государственного управления после спада в 2011–2013 гг. вернулась к 22%.

Поэтому волна народного гнева против «жирных котов» из банковской подворотни вероятна не больше, чем в отношении купающихся в льготах айтишников (у которых сред­няя зарплата втрое выше среднереспубликанской) или начальства, экономическая политика которого не позволяет хоть немного «барствовать» большей части населения. Памярко¢ ныя белорусские налого­плательщики могут лишь на­блюдать, как их деньги регулярно текут через бюджет на спасение госбанков, которые сами годами перекачивают эти же деньги в провальные гос­программы. Но бизнесмены и директора предприятий хорошо помнят, что пока в реальном секторе прибыль «съедалась» огромными процентами по кредитам, явными и скрытыми комиссиями, на улицах Минска росли роскошные офисы бан­ков. Когда же денежно-­кредитная политика изменилась, ее жесткость больше всего ощутили промышленность, строительство и торговля. Так что многим понравилось заявление главы государства о необходимости заставить бан­ки работать на благо национальной экономики и разработать четкую сис­тему оплаты труда банкиров – справедливую и работающую по-человечески. Иные уже размечтались, что за столь красивым лозунгом последует конкретное смягчение условий выдачи кредитов и оказания других финансовых услуг.

Я не для того боролся за Белый дом, чтобы оказывать помощь кучке банкиров – «жирных котов» с Уолл-стрит                                                                                     Президент США Барак Обама,                                                                                     из интервью телекомпании CBS в декабре 2009 г.

ВПРОЧЕМ, справедливость – категория весьма относительная. Кому-то кажется вполне человечным, если те, кто принимает решения на многомиллионные суммы, получают вознаграждение, адек­ватное важности и рискам этих операций, а также знаниям и опыту, которые при этом требуются. Кто-то уверен, что не по-людски набивать карманы на спекуляциях за счет разорения рабочих, крестьян и прочих сословий. А иные воспринимают каждый доллар или рубль в чужом кармане как личное оскорбление или ведомственную недоработку...