Конвергенция по-евразийски

В последние годы наблюдается сближение стран ЕАЭС по ряду ключевых показателей. Это свидетельствует об определенных успехах евразийской интеграции, хотя процесс идет неравномерно. Существуют различия в его темпах и уровне сближения как между отдельными странами – участницами Союза, так и по группам. Об этом свидетельствуют результаты исследования Исследовательского центра ИПМ «Реальная, номинальная и институциональная конвергенция в странах ЕАЭС».

Одной из целей процесса интеграции и одновременно предпосылкой ее успеха считается сближение (конвергенция) стран, входящих в экономические объединения. Можно выделить три вида экономической конвергенции: реальную, номинальную и институциональную. Реальная конвергенция означает сближение уровней доходов на душу населения между странами экономических объединений. Номинальная конвергенция представляет собой синхронизацию динамик важнейших макроэкономических показателей. Ин­ституциональная конвергенция предполагает сближение условий ведения экономической деятельности и уровня развития рыночных институтов. Цель исследования ИПМ – анализ наличия реальной, номинальной и институциональной конвергенции между странами Евразийского экономического союза (ЕАЭС).

Реальная конвергенция, как правило, характеризуется сближением уровней доходов на душу населения разных стран и измеряется уровнем ВВП на душу населения (обычно по паритету покупательной способности (ППС) или в долларах, для обеспечения сопоставимости). Номинальная конвергенция отражает сближение важнейших номинальных макроэкономических показателей, в т.ч. инфляции, процентных ставок, обменных курсов, дефицита бюджета и государственного долга. Институциональная конвергенция отражает сближение институтов и экономических политик. Здесь нет сколько-нибудь надежных количественных показателей. Поэтому для оценки используются различные индексы и рейтинги, характеризующие развитие рыночных институтов, качество государственного управления и состояние экономической среды.

В 1995–2016 гг. ВВП на душу населения по ППС рос во всех в странах ЕАЭС, кроме Кыргызстана, а их уровни постепенно сближались. Так, в 2016 г. ВВП на душу населения по ППС в Казахстане составлял более 93% от российского, в Беларуси – примерно 67%, Армении – 32%, Кыргызстане – 13%. Таким образом, налицо реальная конвергенция в тройке основателей Союза. Однако девальвация 2013–2014 гг. существенно сократила уровень ВВП на душу населения в долларах в России, Беларуси и Казахстане, что привело к сокращению разрыва с Арменией и Кыргызстаном. В целом по всем странам ЕАЭС после 2013 г. коэффициент вариации ВВП на душу населения в долларах снижался.

ДЛЯ оценки номинальной конвергенции между странами ЕАЭС в качестве основного показателя использовался уровень инфляции. В 2013–2016 гг. динамика среднегодовой инфляции была схожей во всех странах ЕАЭС. При этом в 2016 г. она достигла однозначного числа в России и Казахстане, а в Армении и Кыргызстане даже наблюдалась дефляция.

Дополнительным показателем номинальной конвергенции может служить индекс потребительских цен (ИПЦ), скорректированный на обменный курс национальной валюты к доллару США или российскому рублю. Оказалось, что результаты таких оценок стоимости жизни в целом совпадают. Например, на конец 2016 г. для гипотетического держателя твердой валюты самая высокая стоимость жизни наблюдалась в Армении, а наиболее низкая – в Беларуси.

В нашей стране с 1995 г. цены росли гораздо быстрее, чем в России, а динамика обменного курса белорусского рубля к доллару была достаточна близка к динамике ИПЦ (особенно со второй половины «нулевых»). В России же динамика обменного курса российского рубля к доллару с начала 2000-х годов значительно отставала от ИПЦ. В результате ИПЦ в Беларуси в долларах ниже, чем в России.

При оценке номинальной конвергенции с помощью «валютных» индексов потребительских цен наблюдаются разнонаправленные тенденции, приводящие к некоторой неопределенности результатов тестов. В рамках ЕАЭС за рас­сматриваемый период наблюдалась общая конвергенция по уровню инфляции и слабая «клубная» конвергенция по индексам потребительских цен, выраженных в долларах США и российских рублях.

ИНСТИТУЦИОНАЛЬНАЯ конвергенция оценивалась через индекс экономической свободы (1), публикуемый Фондом наследия, индекс качества управления (2) и показатель удаленности от передового рубежа (3) в рейтинге Doing Business Всемирного банка (см.графики 1,2,3 в конце статьи в приложении). Так, по индексу экономической свободы за 1998–2017 гг. Беларусь и Россия имеют самые низкие баллы среди стран ЕАЭС, а Армения и Казахстан – самые высокие. По качеству госуправления лидируют Армения и Казахстан, опережая Беларусь, Россию и далеко отстающий Кыргызстан. По удаленности от передового рубежа по состоянию на 2017 г. все страны ЕАЭС, кроме Кыргызстана, демонстрируют практически полное сближение.

Таким образом, по индексу экономической свободы Армения сближается с Казахстаном, а Беларусь – с Россией, по индексу качества управления – «конвергируют» Армения, Беларусь и Казахстан. В целом же между странами ЕАЭС наблюдается общая относительная конвергенция по этим двум индексам. По удаленности от передового рубежа можно говорить о «клубной» институциональной конвергенции четырех стран Союза из пяти, т.е. кроме Кыргызстана, где этот показатель заметно ниже.

ПО МНЕНИЮ авторов ис­следования, в рамках ЕАЭС отсутствует общая, но наблюдается «клубная» реальная конвергенция. По ВВП на душу населения по ППС формируется один кластер (Беларусь, Казахстан и Россия), по ВВП на душу населения в долларах – два: первый – Казахстан и Россия, второй – Армения и Беларусь. Подобная ситуация характерна и для других интеграционных объединений, в т.ч. Евросоюза, где сохраняется устойчивое различие (дивергенция) между более развитыми богатыми странами, «середняками» и аутсайдерами.

Анализ показывает сближение между странами ЕАЭС в целом, но и существование отдельных кластеров по видам конвергенции – реальной, номинальной и институциональной. Это делает Союз похожим на многие другие интеграционные объединения, несмотря на отличия в уровнях экономического и институционального развития между отдельными странами ЕАЭС. При этом экономическая интеграция может способствовать большей кон­вергенции в рамках ЕАЭС.