Контуры и компромиссы промышленной политики

Настроить экономику на зарабатывание денег от экспорта – в этом суть промышленной безопасности. Такое мнение в интервью «ЭГ» высказал первый заместитель министра промышленности Геннадий СВИДЕРСКИЙ.

– Геннадий Брониславович, нужен ли нашей стране закон о промышленной политике? Министр промышленности как-то высказал мнение, что сегодня нет необходимости в таком документе. А каково ваше мнение?

– В нашей стране действует система документов, определяющая промышленную политику. Это и госпрограмма развития машиностроения, и ряд документов по стимулированию экспортных поставок, по разработке новой продукции, созданию наукоемких производств, по технологическому переоснащению предприятий. Другими словами, мы работаем не в рамках единого закона, а в нормативном поле, созданном различными документами, включая указы Президента и постановления правительства. С моей точки зрения, это более гибкий и действенный механизм для развития промышленного комплекса. Издавать же закон, который был бы декларативным, вряд ли нужно. Все и так знают, что мы должны промышленный ком­плекс развивать, потому что он является экспортно-ориентированным, обеспечивает и занятость, и экономическую безопасность государства.

Изучая законы о промышленной политике, мы рассма­тривали зарубежный опыт  и убе­дились, что в большинстве  стран такой закон отсутствует. А если вы сравните российский закон и перечень документов, который действует у нас (по инновационной деятельности, техперевооружению и т.д.), то увидите, что в нашей стране все это реализовано. В России нет таких инструментов, как у нас: например, нет инновационного фонда, который используется для создания новых высокотехнологичных производств.

В Беларуси каждые 15% из налога на прибыль выделяются, централизуются в инновационные фонды, есть набор документов, которые определяют порядок их использования для промышленности. В России же разработали закон только для того, чтобы наделить полномочиями правительство выходить с инициативой, например, по стимулированию автомобильной отрасли через меры утилизации старых автомобилей. Нам это не нужно, поскольку мы можем выходить с законодательной инициативой напрямую к Президенту и утверждать ее нормативно, без закона, чем и пользуемся.

У нас более оперативный и эффективный способ создания условий для развития промышленности, поэтому никакого смысла «переписывать» действующие документы в закон нет.

– Можно ли считать создание конкурентных условий ведения деятельности в промышленности по сравнению с условиями в других странах основной задачей промышленной политики?

– Все-таки основная задача – создание эффективных производств и выбор наукоемкой конкурентоспособной продукции. Но это очень важная сос­тавляющая – создание равных условий, особенно для «старых» отраслей. У нас в стране традиционно присутствуют машиностроение, металлургия, ста­н­костроение, оптико-механическая и электротехническая промышленность, производст­во бытовой техники и электроники. В 2014 году мы вместе с Россией и Казахстаном создали единое экономическое про­странство – ЕАЭС.

Убрав таможенные барьеры в рамках союза, мы должны добиваться равных условий, потому что в промышленности подобные условия – это и привлекательность для инвесторов, и прибыльность действующих предприятий. И если у нас в промышленности стоимость электроэнергии – 11 центов за кВт•ч, а в РФ и Казахстане – 4, то для сохранения конкурентоспособности нужно выравнивать условия. В связи с этим мы двигаемся сразу в двух направлениях: с одной стороны, готовим документы по созданию единого энер­гетического рын­ка и единых цен для промышленности, с другой – пред­лагаем в переходном периоде специальные решения для выравнивания условий и сохранения конкурентоспособности. Например, для энергоемких производств – это установление льготного тарифа, при­ближенного к действующим в РФ и Казахстане. Поэтому создание конкурент­ных условий нельзя считать основной задачей промышленной политики, но это важнейшая задача в рамках ЕАЭС.

– Нужны ли сегодня субсидии как мера финансовой под­держки предприятий про­мышленности?

– Промышленные субсидии необходимо применять для выравнивания условий в области промышленного производства, они предусмотрены Договором о ЕАЭС. Например, практика показала, что для раз­вития агрокомплекса необходимо современное оборудование. Тогда АПК динамично развивается, и меньшей численностью выполняются бОльшие объемы работ. Но сельхозтехника стоит дорого, и не все сельхозорганизации готовы сразу ее купить – финансовое состояние просто не позволяет им это сделать. Поэтому у нас и действует Указ от 02.04.2015 № 146 «О финансировании закупки современной техники и оборудования», по которому техника предо­ставляется в лизинг всем желающим, а часть процентной ставки субсидируется государством. А поскольку в прошлом году уровень ставки рефинансирования по­стоянно и существенно снижался, то и объем субсидирования уменьшался.

Одновременно идут два процесса: стабилизации финансовых ресурсов и доведения их стоимости до доступного уро­вня. Сейчас, чтобы «не потерять» этап техперевооружения, производится субсидирование процентной ставки. Поэтому оно оправдано, и отказываться от него нельзя.

– Есть ли у наших производителей станков, телевизоров и грузовиков шансы вос­становить объемы производства 5-летней давности?

– Такие шансы есть. Мы в 2012 году изготовили 531 тыс. телевизоров, это был рекорд. В 2017-м произвели 348 тыс., план на т.г. – 407 тыс. Думаю, к 2020 году мы выйдем на полмиллиона телевизоров, которые производили в 2012 году. По микроволновым печам ситуация еще лучше: в 2012 году их произвели только 293 тыс. шт., а в 2017-м – больше миллиона. По грузовикам самый большой объем выпуска был 31 тыс. Ушедший год мы закончили на уровне 9,5 тыс., план на 2018 г. – 10,2 тыс. Иначе говоря, по «Горизонту» мы восстановим объемы к 2020 году, а вот МАЗ вряд ли сможет за этот период утроить производство. Поэтому ставим задачу – добавлять в динамике по 15% ежегодно, восстанавливая производство. Возможно, МАЗу поможет организация совместных производств с китайскими партнерами в производстве спецтехники.

Что касается станкостроения, то готовится проект указа по привлечению в отрасль ино­странных инвесторов, хотим дать Минпрому полномочия рассматривать инвестпроекты и сократить время их анализа. У станкостроителей, как правило, большие и малоиспользуемые площади, поэтому мы собираемся предоставить им льготу по налогам на землю и недвижимость, чтобы это стимулировало их к развитию производства.

– Нужно ли корректировать стимулирование производства инновационной продукции?

– У нас создана очень хорошая система по стимулированию, и здесь ничего корректировать не надо. Нужно просто научиться ею пользоваться, потому что территориальные фонды до конца не выбираются ни частными, ни государственными предприятиями. Когда я смотрю на систему стимулирования, то вижу, что она выстроена объективно, рыночно и наполнена ресурсами. Можно подавать документы на конкурс и получать финансирование на создание новых производств. У нас есть инвестиционный фонд Минпрома, который мы используем для современных проектов. На 2017 год его бюджет составлял 33 млн. BYN (16 млн. USD). Благодаря ему поддержку получили десятки пред­приятий – станкостроительные, БелАЗ (на погашение инвест­кредитов), МАЗ, БМЗ.

Есть государственные научно-технические программы по различным направлениям: машиностроение, металлургия и др. Там тоже можно 50% затрат на НИОКР финансировать из бюджета. Есть Белорусский инновационный фонд, который позволяет предприятиям взять деньги на длительный период под техперевооружение в ситуациях, когда они закредитованы и у них нет залога. Действует венчурный фонд, который пока особо никто не использует. То есть система создана – нужны конкурентоспособные проекты.

– Актуальна ли для Беларуси задача обеспечения тех­нологической независимости национальной экономики?

– Это для нас не приоритетная задача. Мы – экспортно-ориентированная страна, и поэтому не можем обеспечить конкуренто­способность по всем технологическим переделам. Это для таких государств, как Китай и Россия, вопрос технологической независимости стоит на первом месте. А мы должны сохранять и расширять конкурентоспособность в тех отраслях, в которых имеем приоритет. Другими словами, нам нужно и пользоваться преимуществами ЕАЭС, и настраивать экономику на зарабатывание денег от экспорта. В этом и состоит наша промышленная безопасность.

– Можно ли считать основным принципом промышленной политики применение мер стимулирования деятельности в промышленности для достижения показателей, установленных докумен­тами стратегического планирования?

– Достижение показателей – не цель, главное – это повышение конкурентоспособности продукции, сохранение и увеличение рыночной доли на внешних рынках. Просто мас­штаб нашей «машиностроительной» экономики гораздо выше, чем потребности внут­реннего рынка. Поэтому цель промышленной политики – диверсификация рынков, открытие новых, сохранение и увеличение доли на традиционных.

– Какой должна быть поддержка промышленных предприятий в области внешнеэкономической деятельности?

– Действует Указ от 25.08.2006 № 534 «О содействии развитию экспорта товаров», который стимулирует экспортное кредитование, создана система административного сопровождения эк­спорта, помогающая решать вопросы товарооборота. Есть система выставочной деятельности, которая продвигает нашу продукцию, система информационного продвижения на экс­порт, в т.ч. через загранучреждения. То есть поддержка должна включать финансовую, административную, выставочную и информационную деятельность для про­движения продукции. Нужно просто совершенствовать эти направления.

– Каких приоритетов следует придерживаться в тер­риториальном развитии промышленности?

– Первое – это сохранение и развитие крупных, ориентированных на экспорт предприятий. У нас создано 16 холдингов, они должны сохраняться и развиваться, потому что являются базой для существования и развития малых и средних предприятий, которые работают с ними в кооперации.

Второй приоритет – это освоение продукции с высокой добавленной стоимостью, но при минимальных ресурсных затратах.

Третье. Мы создали холдинги, но нам предстоит решить задачу внутрикорпоративного взаимодействия: чтобы управляющая компания (УК) была центром прибыли, а структуры холдинга – центрами затрат, которые занимаются снижением себестоимости и повышением качества, – чтобы вся прибыль концентрировалась в УК и реинвестировалась в наиболее эффективные направления, которые нужны холдингу. Этот территориальный постулат должен быть в основе развития холдингов. Мы будем стараться в регионах ис­кать возможности производить продукцию с более низ­кой себестоимостью, а реализовывать ее на экспорт через управляющие компании, мак­симизируя прибыль.