Энергично на всех фронтах: — Беларусь рассчитывает победить в ценовой борьбе

Беларусь ждет формирования единого газового и энергетического рынка ЕАЭС, надеясь получить максимальную выгоду. Цены на газ и за его транзит могут оказаться заманчивыми, но в России давно хотят ответных уступок. Ввод в действие БелАЭС определит расстановку игроков на энергорынке, но каким образом, во многом зависит от позиции Литвы.

В газовой сфере с учетом всех перипетий российско-белорусских отношений сегодня ситуация более-менее ясна. На этот и следующий год цена на газ определена. После выплаты Беларусью долга за поставки газа ПАО «Газпром» предоставил нам скидку с понижающимся коэффициентом вне зависимости от конъюнктуры рынка (в 2018 году – 129 USD за 1 тыс. м³, в 2019-м – 127 USD). В правительстве считают это своим успехом. Первый замминистра энергетики Виктор Каранкевич озвучил расчетный экономический эффект для Беларуси от снижения цены на газ, поставляемый ПАО «Газ­пром». По его словам, за два этих года он составит порядка 700 млн. USD.

Что касается дальнейших перспектив, Беларусь заинтересована в создании единого газового рынка больше всех участников ЕАЭС. Усилия сейчас направлены на то, чтобы грамотно выстроить политику по формированию единых правил для экспортеров и получателей газа в Союзе. По словам заместителя премьер-министра Беларуси Владимира Семашко, вопрос в установлении формулы образования цены на газ. «Эта формула как методология будет заложена на 2020–2024 годы, чтобы к 1 января 2025-го прийти к единому рынку газа. Позиция Беларуси заключается в том, что стоимость газа на границе должна быть примерно такой же, как в близлежащих регионах России», – поясняет вице-премьер.

Кроме того, в белорусском руководстве настаивают и на пересмотре тарифов на тран­зит газа по территории ЕАЭС. Сейчас эти тарифы устанавливаются национальным законодательством стран-участниц. В Беларуси предлагают согласовать единую методику формирования транзитного тарифа. По словам В. Каранкевича, 70% цены газа для Беларуси – это транзитная составляющая. Белорусская сторона будет настаивать, чтобы тарифы на транзит соответствовали уро­вню тарифов, действующих в России и Казахстане, т.к. без этого сложно говорить о создании равных условий для конкуренции в ЕАЭС, заявил он.

Эти переговоры проходят очень сложно, признал МИД в своем ежегодном обзоре, отметив, что «ключевые вопросы не решаются». До 1 января 2018 г. планировалось выработать общие подходы по формированию общего рынка газа в ЕАЭС с учетом транзитной со­ставляющей, но пока Россия и Беларусь не договорились.

Цена за газ как для Смоленской области и с дешевым транзитом? В принципе, это возможно, но наша страна не интегрирует свой рынок с Рос­сией, говорят российские эксперты.

Беларусь готова зажечь, но некому

Ситуация в энергетике у Беларуси сложна своей неопределенностью, даже без учета основных вопросов безопасности использования будущей атомной станции. Главное – нет уверенности, кто будет покупать избыток электроэнергии.

Ввод в строй первого и второго энергоблоков уже переносился, сегодня планируется их запуск в 2019 и 2020 гг. Строительство ведется в основном с российской помощью. Для реализации строительства БелАЭС, которую строит «Атомстройэкспорт» (дочернее пред­приятие «Рос­атома»), у России был взят кредит в размере 10 млрд. USD. Кредит взят на условиях, возврат по которому осложнит финансовую стабильность страны.

АЭС должна ежегодно вырабатывать порядка 18 млрд. кВт×ч электроэнергии. С учетом полного замещения импорта будет образовываться излишек в 10–14 млрд. кВт×ч. Беларусь планировала поставлять элек­троэнергию в Польшу, Литву, Украину и на энергетический рынок ЕАЭС, который должен быть сформирован к 2020 году. Здесь есть сложности – правила игры будущего рынка не сформированы, западные соседи ведут борьбу против нашей АЭС, устраивая пикеты, демарши и бойкоты, об Украине также пока говорить не приходится.

Сбалансировать ситуацию могла бы Литва. Но ближайший сосед как раз и является инициатором бойкота закупок белорусской электроэнергии (ее под­держала Польша) и выхода из единой энергосистемы БРЭЛЛ (в нее входит Беларусь, Россия, Эстония, Латвия и Ли­тва). Подобный демарш серьезно нарушает энергетическую безопасность Беларуси, но у Литвы есть своя логика. Изначально Литва хотела уйти от российской зависимости, зам­кнуться на европейскую энергосеть, посчитав, что так будет выгоднее финансово и политически. Оказалось, что и финансово не будет все благополучно, да и зависимость, но уже европейскую, никто не отменял. Литовцы это начинают понимать, но пока политических решений, изменяющих позицию страны, нет.

Недавно Александр Лукашенко открыто призвал Литву участвовать в эксплуатации БелАЭС, пригласив на работу специалистов закрытой в 2009 году Игналинской АЭС. Предупреждается Литва и об уходе нашего транзита через Клайпедский порт, и в этом направлении делаются реальные шаги. В белорусском правительстве рассчитывают, что в Литве здравый смысл возобладает над политикой. Но даже если это произойдет, с получением атомной энергии из Беларуси в Литву есть технические слож­ности, которые потребуют дополнительных финансовых затрат.

Единственным реальным покупателем атомной энергии могла бы быть Россия, но там необходимости в закупках нет – свои энергонужды страна покрывает с лихвой и продает излишки. Объявление о том, что с этого года Минск отказывается от закупок электроэнергии, огорчило российскую сторону, хотя мы закупали там всего 1,5% ее импорта. Поэтому говорить о том, чтобы продавать туда свой излишек энергии, вряд ли приходится.

Переход страны на внутреннее потребление энергии с заменой теплового оборудования и счетчиков, по подсчетам специалистов, не решит проблему с излишком, а лишь усугубит состояние экономики. Ведь выработка тепловой энергии с помощью электричества – самый высокозатратный метод получения тепла.

В некоторых СМИ ведется речь о том, что Беларусь со своей АЭС остается в зависимости от России, которая станет диктовать ей свои условия. Но насколько проект выгоден нашей стране, просчитывалось годами, и решение принималось на самом высоком уровне. Говорить о несостоятельности и зависимости нет смысла – если только не законсервировать строительство АЭС. Страна стояла перед необходимостью модернизации энергосистемы, но импорт 10% электроэнергии не был достаточным основанием для перехода на производство атомной энергии. По оценкам экспертов, плюсом от АЭС для Беларуси можно назвать то, что станция сократит потребление газа в два раза, заместив 5 млрд. м³ газа. Но при том что страна ежегодно потребляет 19,4–19,6 млрд. м³ газа, из газовой зависимости это не выведет. Есть еще один значимый плюс для Беларуси – построив и запустив АЭС, страна получит статус ядерной державы, будет иметь энергетический суверенитет и в каком-то смысле обладать монопольным положением.

Кроме того, остаются вопросы с безопасностью и экологией. Захоронение ядерных отходов как у нас в стране, так и в Литве, где на месте законсервированной Игналинской АЭС планируют зарывать ядерные отходы со всей Европы, с учетом близости стран, – это проблема, от которой будет сложно отвертеться.

Продолжение темы "Газ и электроэнергия – взгляд из России"