Авторизуйтесь Чтобы скачать свежий номер №24(2718) от 29.03.2024 Смотреть архивы


USD:
3.2498
EUR:
3.5019
RUB:
3.5223
Золото:
229.1
Серебро:
2.56
Платина:
93.62
Палладий:
101.66
Назад
Распечатать с изображениями Распечатать без изображений

Декрет о тунеядцах может получить другое воплощение

Фото: John Kuczala

Новый импульс может приобрести набивший оскомину местным исполнительным органам и ставший мощным источником социального недовольства Декрет от 02.04.2015 № 3 «О содействии занятости населения» (далее – Декрет № 3). На совещании, посвященном вопросам экономического блока, Александр Лукашенко потребовал от правительства «немедленно поставить на учет тунеядцев и заставить их работать». Он напрямую связал наличие граждан, незанятых в экономике, с преступностью и продолжающимися протестами.

Идея заставить тунеядцев либо трудоустроиться, либо понести финансовое наказание за неучастие в экономической жизни страны возникла более 5 лет назад и воплотилась в Декрете от 02.04.2015 № 3 «О предупреждении социального иждивенчества», который сразу показал слабую проработанность и изначально неправильно выбранные механизмы реализации. Полученные в казну суммы сбора на финансирование государственных расходов пришлось возвращать. За один только 2017 год 19 тыс. человек представили заявления на возврат средств, а общая сумма, перечисленная из бюджета, составила более 6 млн руб.

Большой объем обращений граждан, попавших под действие Декрета № 3, рост социальной напряженности побудили правительство признать свои ошибки. В первоначальную редакцию документа Декретом от 25.01.2018 № 1 были внесены изменения. Название стало более благозвучным – «О содействии занятости населения». Вместо прямого взимания сборов с граждан, не участвующих в финансировании государственных расходов, выбрана более адресная и мягкая мера – оплата услуг по тарифам, обеспечивающим полное возмещение экономически обоснованных затрат на их оказание. И самое главное, на наш взгляд, нововведение, которое позволило переформатировать концепцию Декрета № 3, – местные исполнительные органы были ориентированы на содействие занятости населения. В итоге принятые меры позволили снять большую часть негатива, связанную с первой редакцией, и действительно повысили вовлеченность местных органов в решение проблем социального трудоустройства.

Несмотря на то, что доля населения, незанятого в экономике, за последние 5 лет снизилась с 4,77% до 3,89%, назвать законодательный акт эффективным достаточно сложно из-за высоких затрат на администрирование и контроль за его исполнением и неоднократных переносов сроков по введению полных тарифов. Однако если не оценивать эффективность практической реализации Декрета № 3, изменение репарационной концепции на стимулирующую политику было правильным шагом, поскольку государственные органы стали не столько штрафовать граждан, которые попали в списки, сколько предлагать содействие в занятости нуждающимся.

 

От содействия до репрессий

Нужно признать, что роль госорганов и служб по содействию занятости выросла.

По данным Белстата, службы занятости все еще остаются непопулярным способом поиска работы (17,3% голосов), но распространенность такого источника получения сведений о вакансиях в 2019 году увеличилась на 2,8% по сравнению с 2018-м и продолжает расти.

Те же данные говорят о том, что обращение в службу занятости – довольно эффективный способ поиска работы, если не принимать во внимание уровень оплаты труда по предлагаемым вариантам. Всего за 2019 год в органы по труду, занятости и социальной защите обратилось 178 493 человек и 75,8% были трудоустроены.

Однако требование А. Лукашенко принудительно трудоустроить незанятых в экономике может вернуть Декрету № 3 прежний неестественно-силовой характер, что приведет к усилению социальной напряженности и потере формирующегося положительного образа служб занятости.

При этом нет никаких репрезентативных данных, подтверждающих, что именно нетрудоустроенные граждане являются социальной основой протеста. Единственный раз подобную информацию обнародовал телеканал «Беларусь-1», показав таб­лицу по распределению задержанных в ходе «беспорядков» 9–24 августа: 52% – безработные, 54% – сотрудники коммерческих структур, 27% – сотрудники госпредприятий. Еще 49% задержанных имели возраст 18–30 лет, 4,5% были несовершеннолетними и 4,6% – детьми. Однако не нужно быть специалистом по статистике, чтобы проверить эти данные самым простым способом: при любом возможном варианте эти цифры дают в сумме более 100%. А значит, достоверность предоставленной информации вызывает вопросы.

Интересно, что в свое время главной идейной опорой Декрета № 3 стала ст. 56 Конституции, которая вменяет гражданам обязанность участвовать в финансировании государственных расходов путем уплаты государственных налогов, пошлин и иных платежей. Однако как правительство собирается «заставить работать тунеядцев», если другая статья Конституции (ст. 41) прямо запрещает принудительный труд, кроме работы или службы, определяемой приговором суда или в соответствии с законом о чрезвычайном и военном положении. Остается надеяться, что правительство «смягчит» резкие формулировки Главы государства и найдет возможность конструктивно реализовать его требования, не потеряв стимулирующей направленности в реализации социальной политики. И, судя по всему, ждать придется недолго. Глава Гродненской области Владимир Караник уже поручил создать базы неработающих граждан и потребовал от руководства области переориентировать тех, кто трудится в теневом бизнесе, на «прозрачную экономическую деятельность».

 

Корень проблемы

Даже если правительство действительно беспокоит часть населения, не вовлеченная в экономику, опыт реализации Декрета № 3 должен был показать, что «заставить работать» – не лучшее решение проблемы. Может быть, стоит обратить внимание на то, откуда появляется эта группа населения, которая ищет, но не может найти себе места в белорусской экономике. Потому что если не задаваться таким вопросом, вся государственная социальная политика по содействию занятости будет походить на сражение с гидрой, у которой вместо отсеченной головы вырастает новая.

Однако этот вопрос не из приятных: поиск ответа на него приведет к ситуации с занятостью на предприятиях госсектора, которые постоянно сокращают численность работников. Например, за последние 12 месяцев сектор потерял 40,6 тыс. человек, и это при том, что госпредприятия создают новые рабочие места и содействуют занятости безработных. То есть именно государственный сектор из года в год оставляет за собой социальный след в виде десятков тысяч человек, которые уходят на улицу в поисках работы. Какую-то часть этих бывших сотрудников абсорбирует малый и средний бизнес, который принимает работников больше, чем увольняет. Но не везде частный сектор способен трудоустроить всех занятых. В регионах, где его присутствие меньше, ситуация выглядит особенно остро.

Таким образом важным элементом программы по стимулированию занятости должна быть поддержка малого и среднего бизнеса, в первую очередь из-за его способности поглощать высвобождающиеся трудовые ресурсы. Пока мы видим обратное: правительство в посткризисном восстановлении экономики делает ставку на госсектор и крупные инвестиционные проекты, а частный бизнес самостоятельно борется за выживание.

Не похоже на поддержку и последнее требование Главы государства о создании профсоюзов на частных предприятиях, а также внеплановые проверки контролирующих органов в отношении предпринимателей вопреки положениям Декрета от 23.11.2017 № 7 «О развитии предпринимательства».

Все это в сумме создает негативный фон, который не содействует восстановлению экономики и не решает кардинально проблему с занятостью в стране.

Использование материала без разрешения редакции запрещено. За разрешением обращаться на op@neg.by 
Распечатать с изображениями Распечатать без изображений
Разместить рекламу на neg.by