РЕЖИМ ГЛУБОКОГО ТОРМОЖЕНИЯ©

Белорусская экономика завершила первый месяц года очередным спадом. Промышленное производство сократилось на 7,1% по сравнению с январем 2013 г. Больше всего подвела обрабатывающая промышленность — несмотря на оптимистичные планы правительства и угрозу персональной ответственности для чиновников, если положение не исправится в I квартале.

В январе 2014 г. объем промышленного производства в текущих ценах составил 52 228,6 млрд. Br против 52 364,3 млрд. в декабре прошлого года.

Горнодобывающая промышленность обеспечила рост на 5,1%, хотя добыча неэнергетических полезных ископаемых сократилась на 10,6%. Зато в обрабатывающей промышленности сокращение объемов производства отмечено по 11 из 15 видов деятельности. Так что, объяснять происходящее традиционным нефтехимическим «форс-мажором» уже не получится — спад наблюдается почти везде. В частности, в стоимостном выражении производство пищевых продуктов, включая напитки, и табака сократилось на 8,6%, текстильное и швейное производство — на 5%, производство кожи, изделий из кожи и обуви — на 8,2%, целлюлозы, древесной массы, бумаги, картона и изделий из них — на 8,4%, химическое производство — на 4,9%, производство резиновых и пластмассовых изделий — на 15,1%, прочих неметаллических минеральных продуктов — на 6,4%, металлургическое производство и производство готовых металлических изделий — на 5,6%, производство машин и оборудования — на 19%, электрооборудования, электронного и оптического оборудования — на 7,5%, транспортных средств и оборудования — на 27,4%. В натуральном выражении производство сахара в январе т.г. сократилось на 56,8%, корсетных изделий — на 19%, обуви — на 10,4%, лесоматериалов — на 10,5%, дизтоплива — на 1,7%, бензина — на 0,2%, калийных удобрений — на 6,6%, волокон химических — на 13,6%, шин для легковых автомобилей — на 10,3%, плитки и плит керамических — на 18,3%, проката — на 3,6%, труб стальных — на 10,1%, двигателей внутреннего сгорания — на 26,2%, станков для обработки металлов — на 37,8%, станков для обработки дерева и других материалов — на 14%, карьерных самосвалов — на 60,1%, грузовых автомобилей — на 64,2%, автомобилей спецназначения — на 26,9%, тракторов — на 10,4%, зерноуборочных комбайнов — на 71,6%, холодильников и морозильников бытовых — на 26,6%, телевизоров — в 5 раз, стиральных машин — на 63,6%. Этот спад никак не компенсируется увеличением производства сыров на 5,8%, колбасных изделий — на 4,5%, ковров и ковровых изделий — на 23,2%, чулочно-носочных — на 16%, цемента — на 3,3%, стекла — на 19%, мебели — на 3,6%. В придачу производство и распределение электроэнергии, газа и воды сократилось на 0,4%, в т.ч. в натуральном выражении выпуск электроэнергии уменьшился на 2,2%, а тепловой — на 2,7%.

ПО БОЛЬШИНСТВУ названных позиций сокращение производства началось еще в прошлом году. Для топ-менеджмента продолжение спада не было неожиданностью: по данным мониторинга Нацбанка, в I квартале т.г. снижения физического объема производства (работ, услуг, продаж) ожидают 34,6% респондентов, спроса — 33,5%, роста — всего 26,4 и 18,7% соответственно, а их неизменности — 39 и 47,8% предприятий. При этом сокращение производства в ряде случаев просто необходимо, чтобы не перегружать склады и не продавать продукцию в убыток. Стагнация экономики стала реальностью и вряд ли ее можно преодолеть с помощью административно-командных мер, наращивания господдержки и заимствований через Банк развития. Так, проректор российской Высшей школы экономики Константин Сонин полагает, что более активная денежная политика, которой требует часть промышленников и политиков, в ситуации, осложненной слабостью национальной валюты, не даст ничего, кроме инфляции.

Дело здесь не только в снижении спроса на внешнем рынке. Ректор Академии народного хозяйства и госслужбы при президенте РФ Владимир Мау в «Ведомостях» объяснил, что не конъюнктурные факторы являются главными в складывающейся ситуации. Причина во включении механизма торможения, который связан с исчерпанием действовавшей начиная с 1999 г. модели экономического роста и имеет сугубо институциональную природу. Модель роста 1999–2011 гг. опиралась на быстрое повышение спроса (внутреннего и внешнего), который удовлетворялся благодаря значительным незадействованным производственным мощностям. По сути, здесь счастливым образом совместились возможности наращивания внутреннего спроса (из-за крайне низкого стартового уровня, сформировавшегося по итогам постсоветской трансформации) и динамичного развития мировой экономики, формировавшей внешний спрос. Восстановительный рост в условиях благоприятной внешней конъюнктуры почти нечувствителен к инвестиционному климату — здесь главным является обеспечение социально-политической стабильности. Однако у восстановительного роста есть две важные и неприятные особенности — он является затухающим и конечным. Исчерпание резервов приводит к торможению, которое несет болезненные последствия для экономики и общества. Собственно, падение темпов роста ВВП в Беларуси в последние 2 года должно было заставить власти признать гипотезу «затухающей кривой» и принять меры по формированию благоприятных условий для инвестиционной активности и нового роста. В.Мау отмечает, что восстановительный рост, как правило, длится дольше, чем его прогнозируют экономисты. Поэтому на определенном этапе, когда по прогнозу темпы должны упасть, но они существенно не снижаются, политики начинают верить, что высокий рост восстановительного периода является естественным результатом их правления и будет продолжаться сколь угодно долго. На фоне этой уверенности и может начаться экономический кризис.

В ПОДТВЕРЖДЕНИЕ этого предположения в России объем промпроизводства в январе упал на 0,2% в годовом выражении и на 18,8% к декабрю 2013 г. Основной спад у наших соседей тоже приходится на обрабатывающую промышленность, особенно на машиностроение и металлургию. Интересно, что в сотрясаемой политическими конфликтами Украине промышленное производство в январе т.г. сократилось по сравнению с январем 2013 г. на 5% — меньше, чем у нас, невзирая на неизменную стабильность и евразийскую интеграцию. В придачу объем сельхозпроизводства в январе т.г. Беларуси сократился к январю прошлого года на 2,8%, грузоперевозки — на 6,2%, инвестиции в основной капитал — на 0,4%. Розничный товарооборот в январе 2014 г. составил 21,6 трлн. Br, что в сопоставимых ценах на 13,6% больше, чем год назад, однако это самое низкое (почти в 1,4 раза меньше) значение темпа роста за последние 13 месяцев (см. график), причем по сравнению с декабрем этот показатель в текущих ценах сократился на 27,5% — больше, чем обычное посленовогоднее сокращение в январе 2012–2013 гг.

В нынешних условиях В.Мау выделил 4 основных элемента механизма торможения. Во-первых, доминирование потребительского спроса и зарплат в ущерб инвестициям и прибыли. В Беларуси это наглядно проявилось в опережающем росте зарплаты по сравнению с ВВП и производительностью труда, а также в ухудшении финансовых результатов — объем прибыли предприятий по итогам 2013 г. оказался на 40,7% меньше, чем в 2012-м, число убыточных компаний выросло на 76,5%, а сумма их убытка — более чем в 2,6 раза. Второй признак — низкая эффективность рынков, препятствующая перетоку труда и капитала в наиболее эффективные секторы, а также низкий уровень конкурентности внутренних рынков, связанный с неблагоприятными условиями ведения бизнеса, монополизацией экономики и чрезмерным госсектором. В-третьих, низкая эффективность госрегулирования, включая отсутствие институциональных и макроэкономических условий для долгосрочных инвестиций, а также недостаточная эффективность использования и высокий уровень госрасходов. Четвертый признак — низкий уровень вовлеченности в мировую торговлю, что препятствует расширению несырьевого экспорта и интеграции отечественной экономики в международные цепочки добавленной стоимости и высокий уровень тарифов. К сожалению, практически все эти факторы характерны для Беларуси и остальных наших партнеров по Таможенному союзу.

Вадим ЛЕБЕДЕВ