Авторизуйтесь Чтобы скачать свежий номер №23(2717) от 26.03.2024 Смотреть архивы


USD:
3.2545
EUR:
3.5239
RUB:
3.5097
Золото:
228.08
Серебро:
2.6
Платина:
94.8
Палладий:
105.16
Назад
Факты, комментарии
04.10.2011 13 мин на чтение мин
Распечатать с изображениями Распечатать без изображений

РАЗДЕЛИМ РИСКИ В ЭНЕРГЕТИКЕ

Беларусь остается одной из самых энергозатратных экономик в европейском регионе. По данным МФК, на создание 1 USD ВВП в Беларуси расходуется 4,4 кВт энергии — в 1,8 раза больше, чем в США, в 1,9 раза больше, чем в Польше, и в 2,6 раза больше, чем в Германии. Лишь в сравнении с Россией и Украиной энергоемкость белорусской экономики в 1,2–1,3 раза ниже. Каковы перспективы изменить ситуацию в лучшую сторону? Об этом в интервью «ЭГ» рассказывает руководитель проекта ПРООН/ГЭФ по повышению энергоэффективности в Беларуси Александр ГРЕБЕНЬКОВ.

Беларусь остается одной из самых энергозатратных экономик в европейском регионе. По данным МФК, на создание 1 USD ВВП в Беларуси расходуется 4,4 кВт энергии — в 1,8 раза больше, чем в США, в 1,9 раза больше, чем в Польше, и в 2,6 раза больше, чем в Германии. Лишь в сравнении с Россией и Украиной энергоемкость белорусской экономики в 1,2–1,3 раза ниже. Каковы перспективы изменить ситуацию в лучшую сторону? Об этом в интервью «ЭГ» рассказывает руководитель проекта ПРООН/ГЭФ по повышению энергоэффективности в Беларуси Александр ГРЕБЕНЬКОВ.

— Ситуация улучшается достаточно быстро. Не думаю, что с учетом всех обстоятельств (скорость освоения новых технологий, доступность финансовых средств, недостаток опыта и знаний ноу-хау) этот процесс можно еще ускорить. Да, мы отстаем, например, от Дании, Норвегии, Германии и Польши по расходу энергии на единицу произведенного ВВП. Там данный показатель в 1,5–1,6 раза ниже, и это говорит о том, что у нас еще есть резервы для экономии топлива. Где они спрятаны? В первую очередь — в сокращении удельного расхода при производстве электроэнергии. Например, в Дании после повсеместной децентрализации энергообеспечения в строй вступили более 600 когенерационных блок-станций, удельный расход топлива на которых в 2 раза ниже, чем на крупных конденсационных блоках и котельных. Сейчас у них более 55% энергии производится малыми ТЭЦ. Это почти на 30% сократило потребление топлива в стране. Укрепилась энергетическая безопасность, улучшилась экология, снижены потери на транспортировку энергии по электрическим и тепловым сетям. У нас такие блок-станции обеспечивают пока не более 10% потребления. Есть и другие направления экономии, и все они отмечены в госпрограммах энергоэффективности.

— Давайте поговорим о факторах, которые сдерживают реализацию Стратегии развития энергетического потенциала до 2015 г.: из-за кризиса могут уменьшиться доходы предприятий, которые определены основными источниками финансирования программы; потенциал низкозатратных и краткосрочных энергосбергающих мероприятий исчерпан (при снижении энергоемкости ВВП на 30% инвестиции в меры энергоэффективности выросли более чем в 3 раза и достигла 3,5% ВВП)... Что же делать?

— Продолжать инвестировать. Учитывая рост удельных затрат на энергоэффективность, которые за последние 10 лет выросли в 7 раз, доля финансовой помощи из бюджета должна уменьшаться (сейчас это около 20% в общем объеме), а доля собственных или заемных средств — увеличиваться.

Следует еще больше заинтересовать бизнес, устранить ряд барьеров, например, перекрестное субсидирование между промышленными и бытовыми потребителями, объем которого в 2009 г. составил 2% ВВП. Нужно ввести стимулирующие тарифы для энергопроизводителей с низким удельным потреблением топлива подобно тому, как поощряется внедрение возобновляемых источников энергии. Но последние нормативные правовые акты, наоборот, делают экономически бессмысленным, например, внедрение энергоэффективных когенерационных установок на предприятиях ЖКХ и теплонасосных схем утилизации тепла в промышленности.

На предприятия и организации госсектора приходится 68% совокупного потребления ТЭР в стране, и как раз в этом секторе механизм материального стимулирования за внедрение энергосберегающих мер не работает. Главная причина — слабая мотивация из-за кратковременности действия (нормы потребления ТЭР на следующий период корректируются с учетом реализации мер по их экономии). Без накопительного механизма эта схема функционирует как простое перераспределение между бюджетными средствами текущего и будущего года.

К быстро окупаемому эффекту ведут, в частности, меры по замене насосного и компрессорного оборудования, внедрение частно-регулируемых приводов, реновация тепловых сетей с помощью укладки предизолированных труб, замена ламп накаливания на долговечные и эффективные осветительные приборы и т.п.

Ну а кризис лучше всего помогает оптимизировать потребление энергии и ресурсов в целях сохранения конкурентоспособности.

— Вы разделяете точку зрения, что для успешной реализации Стратегии нужны не директивные методы снижения энергоемкости, предполагающие переориентацию на внутренние источники энергии, а структурные реформы, позволяющие изменить структуру экономики и снизить ее зависимость от импорта энергоносителей? Как это сделать?

— Опыт стран, наиболее продвинутых в области реализации энергосберегающих принципов и внедрения возобновляемых источников энергии, говорит о том, что их достижения — это результат сбалансированной политики, где есть место и директивным, и экономическим мерам.

Если говорить о последних, то, безусловно, они лучше приживаются и дают больший эффект в странах с развитой рыночной инфраструктурой, прежде всего в энергетическом секторе, и с развитым государственно-частным партнерством. Двигаясь в этом направлении, можно раскрыть резерв повышения энергоэффективности в производстве и передачи энергии при ее потреблении. Этот резерв связан с увеличением роли управляющих и энергосервисных компаний (ЭСКО), простых товариществ, других схем финансирования инвестиций. Необходимо развивать и внедрять принципы энергетического менеджмента. Все это требует внесения изменений в законодательство, принятия закона об электроэнергетике, о государственно-частном партнерстве, постановлений об ЭСКО, о развитии когенерации. Подобные директивы давно и эффективно действуют в Евросоюзе, и приближение к ним нашего законодательства крайне актуально.

— По-вашему, действующая в Беларуси структура управления электроэнергетикой не отвечает критериям создания современного электроэнергетического рынка?

— У нас до сих пор нет современного электроэнергетического рынка как такового. Существующая нерыночная структура управления, помноженная на препятствия в виде перекрестного субсидирования, тарифных диспропорций и бюджетных ограничений, сдерживает инициативу руководителей и препятствуют притоку частных инвестиций в повышение энергоэффективности, а растущие цены на импортируемые энергоресурсы сдерживают аккумуляцию предприятиями средств, необходимых для модернизации. В этой среде нет места таким современным формам финансирования инвестиций в мероприятия по сокращению удельного потребления энергоресурсов, как ЭСКО и другие управляющие компании, схемам перформанс-контрактинга, схеме «построить – управлять – передать» и т.п. За рубежом такие формы действуют практически повсеместно, особенно для целей повышения энергоэффективности в государственном секторе. Возврат вложенных инвестиций осуществляется за счет перечисления энергопотребителем полученной от внедрения энергосберегающего проекта экономии на счет управляющей компании, которая инвестировала в проект, эксплуатировала оборудование, принимая на себя все риски в течение оговоренного периода времени.

Как показывает опыт, для Беларуси подобная форма может быть наиболее востребованной в ЖКХ, если для этого будут созданы необходимые правовые «рамки». В первую очередь сказанное касается установления правил заключения контрактов, схем финансирования третьей стороной в государственном секторе, введения формы типовых договоров ЭСКО и консалтинговых услуг в области энергоэффективности. Должны быть определены правовые отношения между энергоснабжающими компаниями, потребителями и ЭСКО и т.п.

Нужно отрегулировать такие вопросы отношений между владельцем источника энергии и энергосистемой, как технические и коммерческие условия присоединения к ней независимых производителей энергии, установление тарифов на транспортировку электроэнергии, оплату за резервирование мощности и за иные услуги, предоставляемые энергоснабжающими компаниями, и др. Предстоит создать простую систему условного депонирования денежных средств, полученных за счет энергосбережения, развивать специальные оборотные фонды, предоставляющие доступные и недорогие кредиты на цели повышения энергоэффективности и частичные кредитные гарантии для других финансовых инструментов.

Сейчас разрабатывается закон «Об электроэнергетике», который, как ожидается, будет регламентировать эти стороны рынка, включая деятельность частных энергетических и энергосервисных компаний. Без этого в условиях дефицитности платежей жилищно-коммунальных услуг, перекрестного субсидирования, дотационного финансирования со стороны местных бюджетов развитие этого направления проблематично. Можно рекомендовать несколько финансовых схем с заключением договоров о простом товариществе, например, между товариществами собственников, предприятиями ЖКХ и ЭСКО.

— Другими словами, законодательство в Беларуси, регулирующее электроэнергетический рынок, отстает от требований времени?

— Закон об электроэнергетике должен стать правовой основой развития формирования современного электроэнергетического рынка. Как воздух нужны специальные нормы регулирования деятельности управляющих компаний, включая ЭСКО. Целесообразно рассмотреть вопрос создания государственной ЭСКО, как это сделано в России. Необходимо законодательно стимулировать комбинированную выработку тепла и энергии, при которой коэффициент использования топлива достигает 85–90%, что более чем в 2 раза превышает коэффициент при конденсационном способе производства электрической энергии. Подобный закон давно работает в Евросоюзе.

В Беларуси в настоящее время деятельность независимых энергопроизводителей по степени эффективности использования топлива в разы превышает показатели традиционных крупных энергогенерирующих источников. Например, на когенерационном комплексе мини-ТЭЦ ОАО «Красносельскстройматериалы» удельный расход составляет 145–160 г условного топлива на выработку 1 кВтЧч электроэнергии. Это почти двукратная экономия импортируемого топлива по сравнению с электроэнергией, полученной, например, от Лукомльской ГРЭС с удельным расходом 320 г у.т. на выработку 1 кВтЧч электроэнергии.

Средний удельный расход топлива в Белорусской энергосистеме колеблется в пределах величины 270 г у.т. на 1 кВтЧч. Из этого следует, что независимые производители электроэнергии должны занять подобающую нишу в энергосистеме. Однако в отсутствие специальных норм закона и в условиях монопольного положения ГПО «БелЭНЕРГО», играющего роль «регулятора рынка», экономическая деятельность таких энергопроизводителей в нашей стране характеризуется повышенными рисками. Недавний пример: в результате принятого руководством страны решения, согласно которому тарифы на электроэнергию от когенерационных блок-станций устанавливаются энергоснабжающими организациями системы ГПО «БелЭНЕРГО», для большинства мини-ТЭЦ стало невыгодным производить электроэнергию. А поскольку они не могут работать только на тепловую нагрузку, многие блоки были вынуждены просто остановиться, т.к. в рамках тарифов, установленных им монополистом, их работа становится убыточной для предприятий.

Беседовала Оксана КУЗНЕЦОВА

Распечатать с изображениями Распечатать без изображений
Разместить рекламу на neg.by