ИНТЕГРАЦИЯ ОТ 3 ДО 20: РЕЗУЛЬТАТ ОБЕЩАН ЗАРАНЕЕ©

Российские эксперты обещают Беларуси максимальные выгоды от участия в Едином экономическом пространстве — хотя бы потому, что сложившиеся структура отечественной экономики и основные внешнеэкономические векторы делают для нас критически важной интеграцию на постсоветском пространстве. Правда, ощутить все преимущества этой интеграции мы сможем не сразу, а в течение 20 лет — если очень постараемся.

В ходе телемоста представители Евразийского банка развития ознакомили общественность с результатами исследования своего Центра интеграционных исследований, Института народно-хозяйственного прогнозирования РАН, Института экономики и прогнозирования НАН Украины. Его авторы пришли к выводу, что суммарный накопленный эффект от создания ЕЭП для его участников за период 2011–2030 гг. составит 900 млрд. USD (в ценах 2010 г.), а в случае присоединения Украины — более 1,1 трлн.USD.

Согласно базовому сценарию углубление интеграции внутри ЕЭП за счет развития торговых связей, кооперации производств и выравнивания технологического уровня развития приведет к тому, что к концу 2030 г. совокупный годовой ВВП России, Казахстана и Беларуси будет примерно на 2,5% больше, чем без интеграции. При этом главным «бенефициаром» постсоветской интеграции окажется Беларусь. Нам суммарный эффект от развития интеграционных связей в рамках ЕЭП до 2030 г. может дать 15% дополнительного прироста ВВП, т.е. 170 млрд. USD, причем белорусский экспорт в страны ЕЭП в будущем может достигать 35% от ВВП. Казахстану интеграция принесет дополнительно 3,4% ВВП (106 млрд. USD). Меньше всех в процентном отношении выигрывает Россия — всего 1,9% ВВП, что, правда, в суммовом выражении составит 632 млрд. USD.

«Экономическое сотрудничество между нашими странами является стратегией с ярко выраженным антикризисным содержанием, — отметил председатель правления ЕАБР Игорь Финогенов. — Проведенное исследование показало, что углубление интеграции в рамках ЕЭП приведет к долгосрочному экономическому эффекту».

Участники телемоста «посулили» Украине за дистанцирование от интеграционных процессов на постсоветском пространстве консервацию отраслевой структуры ее экономики и, как следствие, — потенциальное замедление темпов экономического роста. А если бы Киев сменил свою позицию, то, по оценкам авторов исследования, эффект возможной глубокой экономической интеграции четырех стран составил бы порядка 14% ВВП для Беларуси, 6% — для Украины, 3,5% — для Казахстана и 2% ВВП — для России.

Впрочем, прогноз не означает, что участникам ЕЭП можно расслабиться и ждать обещанных 900 млрд. Интеграция лишь дает возможности, которые надо реализовать, предупреждает директор Института экономики и прогнозирования Национальной академии наук Украины Валерий Геец. И если интеграционные процессы не будут наполняться соответствующими проектами, которые необходимо реализовать, то на выходе мы не получим ожидаемого эффекта. Помешать достижению прогнозируемого результата могут и «значимые разрывы в уровне жизни, доходах, технологиях», предупредил заместитель директора Института народно-хозяйственного прогнозирования РАН Марат Узяков: «Например, для менее развитой страны возникает ситуация растущего импорта из более развитых стран. При этом сокращаются возможности для наращивания экспорта из-за технологических барьеров».

РАЗЛИЧИЙ в экономике, финансовых, трудовых и сырьевых ресурсах, уровне жизни и зарплат в Беларуси, России и Казахстане сегодня немало. Но основополагающей базой для будущей финансовой денежно-кредитной интеграции авторы исследования считают ускоренное технологическое сближение стран ЕЭП. «Иначе со временем интеграция в рамках ЕЭП превратится в неэффективный политический проект», — считает В.Геец. Позволит ли упомянутое сближение догнать по технологическому уровню ЕС и другие страны, при этом не уточняется.

Еще одна проблема — проведение согласованной денежно-кредитной и валютной политики. Хотя соответствующие договоренности имеются, по словам В.Гееца, интересы Беларуси (и Украины в случае ее вступления в ЕЭП) не совпадают с приоритетами России и Казахстана. Эти противоречия могут существенно снизить положительные эффекты от интеграции. Скажем, введение единой валюты или стабильность курсов национальных валют минимизирует валютные риски стран-участниц во взаимной торговле. Но это же исключает получение преимуществ за счет девальвации национальной валюты. Так что дальнейшая интеграция не позволит Беларуси наращивать экспорт и снижать импорт теми методами, которые применялись в 2011 г. Заметим, что о роли Таможенного союза в прошлогодней почти 3-кратной девальвации белорусского рубля и последовавшей за ней гиперинфляции эксперты предпочитают умалчивать. Зато уверяют, что «гармонизация валютных курсов необходима для увеличения интеграционных эффектов, т.к. устраняет негативные воздействия колебания валют на экономику. В то же время механизмы создания единой валютной системы требуют проработки мер, позволяющих минимизировать негативные последствия от унификации валютных курсов для стран ЕЭП».

Еще летом 2011 г. ответственный секретарь Комиссии Таможенного союза Сергей Глазьев уверял в своих интервью СМИ, что к 2015 г., согласно расчетам, наши страны в результате интеграции получат прирост ВВП примерно в 15%. Правда, обещанная им сумма прироста составляла 400 млрд. USD. Теперь горизонты перспективного планирования раздвинулись еще на 15 лет. Приходится верить столь авторитетным источникам. Но тогда не совсем понятно, почему в 2016–2030 гг. прирост в суммовом выражении будет почти таким же, как в 2012–2015 гг.: неужто влияние интеграции будет так слабеть с течением времени? Не совсем ясно, как повлияет на взаимоотношения трех стран членство России в ВТО, тогда как Беларусь и Казахстан еще довольно далеки от такого статуса. Между тем именно в ближайшие 5--7 лет обязательства России по вступлению в ВТО начнут сказываться на ситуации на российском рынке, а следом — и на всем рынке ЕЭП.

Кстати, пока по итогам 11 месяцев прошлого года, согласно данным Росстата, внешнеторговый товарооборот России с Беларусью вырос на 39,6% по сравнению с январем–ноябрем 2010 г., с Казахстаном — на 25,2%, с Украиной, в Таможенный союз не вступившей, — на 38,5%, с США — на 36,3%, Китаем — на 41,8%, Швейцарией — на 42,3%, а Южной Кореей — на 43,7%, хотя эти страны к евразийской интеграции и вовсе непричастны. При этом доля Беларуси во внешней торговле РФ выросла с 4,5 до 4,7%, Казахстана — снизилась с 2,7 до 2,5%, а той же Украины выросла с 5,9 до 6,2% — странные итоги первого года существования Таможенного союза.

Итак, очередное исследование явно стремится подтвердить заявления политиков о преимуществах евразийской интеграции и радужных перспективах ЕЭП — «колоссального рынка с более чем 165 млн. потребителей, унифицированным законодательством, свободным передвижением капиталов, услуг и рабочей силы», как охарактеризовал его премьер-министр России Владимир Путин. Но проверить все обещанное можно будет лишь 19 лет спустя. Иные эксперты и те, кто им сегодня внимает, к тому времени уйдут на покой, а то и в мир иной. У нового поколения, скорее всего, будут другие заботы. К примеру, мало кому охота сегодня выяснять, почему не построили коммунизм в 1980 г. или не появилась отдельная квартира для каждого в 2000-м, обещанные когда-то очень высокопоставленными лицами на основе расчетов столь же авторитетных экспертов.

Пока же перед нами не слишком вдохновляющий пример еврозоны, пришедшей менее чем за 20 лет к масштабному кризису, причины которого одни эксперты видят в недостаточно тесной интеграции, не подкрепленной единым политическим руководством и общей фискальной политикой, а другие — в самом факте объединения стран, слишком сильно различающихся по структуре и состоянию своих экономик, политическому и финансовому весу, умению и желанию работать.

Леонид ФРИДКИН