18.12.2012 15 мин на чтение мин

ИННОВАЦИОННОЕ ЗАВТРА СОЗДАЕТСЯ ВЧЕРА©

5 декабря в рамках проведения Ярмарки инновационных идей — 2012 при содействии Минэкономики РБ и Бизнес-союза предпринимателей и нанимателей имени профессора М.С. Кунявского в Минске состоялся круглый стол «Проблемы и перспективы коммерциализации научно-технических разработок и инновационных идей в Республике Беларусь». Его участники, обсуждая состояние рынка инноваций, смогли представить весьма точный анализ ситуации.

Структура рынка научно-технической продукции складывается из нескольких сегментов, рассказал начальник управления науки и инновационной политики Дмитрий Крупский. Это рынок патентов и лицензий, наукоемких и высокотехнологичных товаров, венчурных инвестиций, инжиниринговых и научно-технических услуг. Судя по последним статистическим данным, в Беларуси этот рынок явно не перенаселен. В республике зафиксировано всего 509 организаций, осуществляющих исследования и разработки, 250 субъектов малого инновационного предпринимательства (где работает около 1,5 тыс. человек), 16 субъектов инновационной инфраструктуры, в т.ч. 11 технопарков и 5 центров трансфера технологий, 84 патентных поверенных, 65 оценщиков интеллектуальной собственности. Впрочем, и эта база используется слабо. Например, в администрациях всех технопарков республики насчитывается 218 сотрудников, тогда как резидентами этих структур являются только 58 организаций, где работает 637 человек.

В Минэкономики отмечают, что развитию рынка инноваций в Беларуси препятствуют низкая изобретательская и инновационная активность организаций, неразвитость инфраструктуры, обеспечивающей трансфер и коммерциализацию разработок, слабая материально-техническая база организаций, осуществляющих исследования и разработки, недостаточное количество научно-технических разработок, обладающих коммерческим потенциалом, а также низкая квалификация кадров.

Если в 2000 г. в патентное ведомство РБ поступило 1198 заявок, было выдано 537 патентов и зарегистрировано 206 договоров о передаче прав на объекты интеллектуальной собственности, то в 2011-м их число выросло до 1871, 1474 и 738 соответственно. Между тем в 1989 г. в БССР было подано 5,7 тыс. заявок на предполагаемые изобретения и получено 4,5 тыс. авторских свидетельств. Но советский ресурс выработан почти без остатка — чтобы поддерживать инновационный уровень страны, наукоемкость ВВП должна составлять ежегодно не менее 1%, а у нас затраты на внутренние исследования и разработки составляют лишь 0,74%. В современном мире 99% высоких технологий создается в 21 стране и сконцентрировано в узком кругу транснациональных корпораций. Например, только компания IBM за 2009 г. получила 4,9 тыс. патентов, Samsung — 3,6 тыс., Microsoft — 2,9 тыс., Canon — 2,2 тыс. патентов. Правда, известно, что в США не больше 10% запатентованных изобретений реально реализуются. Однако даже несколько сот внедренных патентов, учтенных как нематериальные активы, — это много. Кстати, есть и другие примеры. Скажем, General Electric, судя по ее отчетности, в последние 5 лет практически ничего не тратила на исследования и разработки, предпочитая открытые инновации, а компания Lucent Technology регистрировала в 1998–2000 г. по 4 патента в день, что не спасло ее от краха.

ВПРОЧЕМ, количество поданных заявок, полученных патентов, охраняемых объектов — только внешние, «арифметические» критерии инновационности экономики и эффективности управления интеллектуальной собственностью. Гораздо важнее, имеет ли в реальности предприятие какие-то разработки, в т.ч. учтенные как нематериальные активы, которые используются в производстве и приносят доход: улучшают технологические процессы, снижают себестоимость изготовления. Важно также, могут ли эти нематериальные активы быть отделимы от бизнеса, растет ли их стоимость на рынке, увеличивая тем самым стоимость самого предприятия. При этом нужно понимать, что управление нематериальными активами может вестись по-разному: их можно признать по результатам проводимых исследований и разработок, а можно этого не делать.

Тут все зависит от менеджеров — их знаний, опыта и заинтересованности. Но если критерием успешности предприятия служит прибыль, которую снижают расходы на НИОКР и амортизация нематериальных активов, то если доходность НИОКР сомнительна, заниматься ими неинтересно.

Косвенным подтверждением тому служит стабильно невысокие показатели инновационной деятельности в республике. Доля инновационно активных предприятий в общем числе обследованных промышленных компаний колебалась в диапазоне 14–18%, что в 3 раза меньше среднего показателя по ЕС. Удельный вес отгруженной инновационной продукции в общем объеме отгруженной продукции промышленности весь рассматриваемый период колебался в дипазоне11–15%, что также в 3–3,5 раза меньше показателей стран ЕС. При этом конкурентоспособность инновационной продукции белорусских товаропроизводителей на внешнем рынке постоянно снижалась: экспорт за пределы страны уменьшился на 32,3 процентных пункта.

Исправить положение власти намерены путем совершенствования нормативной базы и принятия ряда программ. Так, разрабатываются проекты указов «О некоторых мерах по стимулированию инновационной активности и коммерциализации объектов промышленной собственности», «О создании республиканского государственно-общественного объединения «Белорусское общество изобретателей и рационализаторов», о внесении изменений и дополнений в некоторые указы Президента РБ в части оказания субъектам инновационной инфраструктуры, за исключением венчурных организаций, господдержки в виде субсидий. Кроме того, готовятся проекты концепций формирования и развития наноиндустрии в РБ, инновационно-промышленных кластеров, государственной поддержки и развития изобретательства, рационализаторства и инженерно-технического творчества. Запланировано создание Ассоциации субъектов инновационного предпринимательства и инфраструктуры, Республиканской наноиндустриальной ассоциации, содействие формированию инновационно-промышленных кластеров, материально-технической базы субъектов инновационной инфраструктуры, организация подготовки и повышения квалификации кадров в области проектного менеджмента, маркетинга инноваций, трансфера и коммерциализации технологий.

МОЖНО ли ожидать результата от усилий государства по созданию высокотехнологичных отраслей и развития инноваций? У участников круглого стола не было на сей счет единого мнения. Гости из ФРГ, поделившиеся немецким опытом в данной сфере, считают, что государство должно быть лишь регулятором, но не участником рынка. Некоторые белорусские участники полагают, что распыление средств на столь разные цели, для которых в республике нет сегодня ни материальной, ни научной базы, никакой пользы не принесет. С другой стороны, не видят пользы ученые и от траты денег на создание импортозамещающих товаров и технологий. Ведь тут речь идет не о новинках, не имеющих мировых аналогов, а лишь об их копировании. Иные компании, числящиеся в числе инновационных, на самом деле лишь адаптируют известные технологии без затрат на собственные разработки Таким образом, мы сознательно загоняем себя во «вчерашний день», пока развитые страны идут вперед. По мнению участников круглого стола, распределять ресурсы нужно на основании независимой экспертизы, а не под давлением лоббистов.

ПО МНЕНИЮ сотрудников научных институтов, менее всего стимулируют творческую мысль нормы Указа Президента от 31.08.2009 № 432 «О некоторых вопросах приобретения имущественных прав на результаты научно-технической деятельности и распоряжения этими правами», согласно которым имущественные права на результаты НТД, созданные полностью или частично за счет государственных средств, приобретает Республика Беларусь или ее административно-территориальная единица, а обладателями таких прав являются государственный заказчик и (или) исполнитель — государственная организация. Стоит ли удивляться, что свои изобретения авторы часто стремятся скрыть и вывезти за рубеж, чтобы сполна получить вознаграждение, несоизмеримое с тем, которое причитается им на родине. С другой стороны, частные компании также не заинтересованы в бюджетном финансировании, если оно влечет передачу прав на результаты НТД государству. К тому же в случае такого финансирования разработчик вынужден приобретать необходимые материалы и комплектующие в порядке, установленном законодательством о государственных закупках. Оно же обязывает считать приоритетными поставщиками отечественных производителей, у которых зачастую цены выше, а качество и условия поставок хуже, чем у зарубежных компаний.

ИЗМЕНИТЬ ситуацию могла бы замена бюджетного финансирования венчурным, при котором инвестор получал бы право не на результаты НТД, а на долю в прибыли. Сегодня много говорится о создании венчурных фондов, но пока не видно, чтобы было много желающих инвестировать капитал в заведомо высокорисковые проекты. Поэтому все взоры опять-таки обращаются к государству — единственному в республике субъекту, имеющему деньги, которые не жалко обществу.

Однако лишних ресурсов нет и у государства. Тем не менее оно по-прежнему намерено выделять средства для потенциально перспективных отраслей и проектов. Заметим, что опыт проведения подобной «вертикальной», или «отраслевой», промышленной политики в других странах был весьма неоднозначным, особенно когда упор делался не на облегчение взаимодействия между частным и государственным секторами, а на роль государства. В опубликованном недавно докладе ЕБРР отмечается, что попытки государства стимулировать инновации путем финансирования отдельных отраслей малоэффективны в условиях плохого предпринимательского климата, снижения качества образования и нехватки управленцев. Поэтому аналитики банка полагают, что улучшение условий ведения бизнеса принесет больше пользы для развития инноваций, чем назначение приоритетных направлений и трата на них бюджетных средств.

Особая проблема — человеческий капитал. Конечно, качество образования у нас пока и остается в целом выше, чем в других развивающихся странах, но специалисты полагают, что оно постепенно ухудшается и серьезно отстает от уровня образования в странах — лидерах инновационного развития. Особенно это заметно в таких вопросах, как управление инновациями. Сегодня в вузах пытаются восполнить этот пробел. Но, как считает заместитель директора по научной работе НИИ физико-химических проблем БГУ Юрий Нечипуренко, вчерашние студенты все равно не готовы оценивать потенциальную привлекательность разработок. Поэтому нужен иной путь: давать людям базовое образование, а затем обучать инновационному менеджменту тех, кто обладает определенным опытом.

Проблема в том, что государство (как и любой другой субъект) не может быть «заказчиком» инноваций. Ведь это означает появление принципиально новой вещи, которой раньше не существовало, а потому спрос на нее возникнет лишь тогда, когда такая вещь появится. Задачей государственной политики инновационного развития должно быть не удовлетворение существующих потребностей (это функция рынка), а содействие созданию новых потребностей. Однако чем тогда будут заниматься бесчисленные комиссии и рабочие группы? К тому же пока государство озабочено спасением одних неконкурентоспобных отраслей, таковыми становятся другие — еще недавно бывшие донорами для предыдущих. Тем не менее быть инновационными очень хочется. А потому мы по-прежнему будет просить у государства деньги на инновации из бюджета и инновационных фондов, надеяться, что часть их перепадет малому бизнесу, пытаться заинтересовать финансированием инноваций банки, компенсируя им риски бюджетными же субсидиями, и пытаться внедрить немецкий и прочий зарубежный опыт под патронажем ГКНТ, НАН и исполкомов с участием государственно-частного партнерства. Тем временем удельный вес отгруженной инновационной продукции исчез из перечня годовых показателей прогноза социально-экономического развития.

Леонид ФРИДКИН