Валерий ФАДЕЕВ, заслуженный юрист Республики Беларусь: "В рыночной экономике и законы должны быть рыночными"

Прошло всего два с половиной года, и "вдруг" с высоких трибун прозвучало, что Закон несовершенен, его нужно немедленно корректировать и в связи с этим уже подготовлены два решения Президента. Что же случилось? Неужели высокая оценка Закона о банкротстве оказалась, мягко говоря, завышенной?

Истинная цель "наезда" на законодательство о банкротстве становится понятной после анализа материалов недавнего совещания у Президента. Так, особое беспокойство у главы государства вызвал тот факт, что действующий Закон позволяет любому кредитору инициировать в хозяйственном суде дело о банкротстве -- независимо от формы собственности предприятия и суммы задолженности (активы предприятия составляют миллиарды, а долг -- миллион). В связи с этим хотелось бы обратить внимание на следующие моменты.

Во-первых, ст.13 Конституции признает равенство всех форм собственности.

Во-вторых, статьи 10 и 25 Закона о банкротстве, например, четко регулируют условия подачи заявления кредитором, одним из которых, в частности, является "наличие у кредитора достоверных данных о неплатежеспособности должника, если эта неплатежеспособность имеет или приобретает устойчивый характер". Что касается заявления о том, что у предприятия имеются большие активы, а долг по сравнению с ними мизерный, то можно возразить: мы ведь до настоящего времени оцениваем активы по "советской" методике, а не по рыночной цене. С другой стороны, на то и узаконена процедура банкротства и роль суда, чтобы оценить все в комплексе. Хотелось бы напомнить также о ч.I ст.33 Закона: "С момента принятия заявления о банкротстве должника в целях проверки наличия оснований для возбуждения конкурсного производства и обеспечения сохранности имущества должника устанавливается защитный период..."

Если же, как отмечалось на совещании у Президента, возбуждение дела о банкротстве обусловлено не объективными причинами, а интересами отдельных лиц, их желанием уничтожить либо закрыть предприятие с целью его дальнейшей перепродажи, то и здесь свои аргументы.

Во-первых, для чего тогда суд? Либо мы уже судьям не доверяем? Господин Каменков заявил о необходимости определения "нижней границы суммы долга, при которой процедура может быть начата". Но ведь это нереально: оценка должна производиться в каждом конкретном случае, а стрижка всех субъектов хозяйствования под одну гребенку в данной ситуации неприемлема. Что касается криминальных банкротств, то у нас ведь существует Уголовный кодекс, а предлагаемые решения напоминают ситуацию, когда во избежание воровства всем предлагают отрубить руки.

Еще один тезис -- социальный, опирающийся на тот факт, что за банкротами-де стоят трудовые коллективы и их семьи. И напоминание о том, что наша экономика, в отличие от многих стран, является социально ориентированной. Кстати, в Конституции ФРГ в определении немецкого государства также содержится слово "социальное". Тем не менее в стране активно применяются процедуры банкротства. Процедура банкротства сродни хирургическому вмешательству, а оно допускается тогда, когда болезнь нельзя вылечить терапевтическими методами.

Думается, ошибка наших госорганов в том и состоит, что вместо скальпеля они применяют примочки, загоняя болезнь вглубь. Но ведь процедура банкротства проводится в экономике для того, чтобы оздоровить весь организм! И не всегда она заканчивается ликвидацией. Для этого существуют различные процедуры, в том числе санация. Мы же продолжаем воспитывать наших людей в прежнем духе иждивенчества и абсолютной зависимости от государства, а если, несмотря на "социальную ориентацию", все же говорим о рынке и реформах нашей экономики, то не стоит забывать: в рыночной экономике и законы должны быть соответствующими.

Предлагается утверждать перечни юридических лиц, имеющих важное государственное значение, в отношении которых будут предложены специальные меры в связи с банкротством. Можно предположить: вряд ли в этот перечень попадут негосударственные предприятия. Мы уже пытались директивными методами остановить цены, но не вышло -- законы экономики оказались сильнее. Вспоминается интервью руководителей Высшего хозяйственного суда, в котором звучала такая фраза: суды осторожно подходят к банкротству крупных государственных предприятий, но когда речь идет о частных, то они действуют решительно (передаем лишь общее содержание этой мысли). Так не заключается ли истинная цель предлагаемых нововведений в том, чтобы "оградить" от процедуры банкротства госпредприятия, которые сегодня и составляют большинство среди кандидатов в "покойники"?

Не стоит забывать о том, что мы уже определили в действующем Законе специфику банкротства для отдельных субъектов: раздел IХ Закона называется "Особенности банкротства отдельных категорий должников -- юридических лиц". И в нем предусмотрен особый порядок применения положений указанного Закона к отдельным юридическим лицам, имеющим важное и особо важное государственное значение, в том числе к градообразующим предприятиям, сельскохозяйственным, банкам, страховым организациям, профучастникам рынка ценных бумаг. Такой подход, конечно же, оправдан, так как банкротство большинства этих субъектов затрагивает интересы не только их собственников (участников), но и других лиц (например, вкладчиков банков). Да и требования к деятельности этих субъектов, предусмотренные специальным законодательством, более жесткие, чем к другим.

Предлагается также расширить права органов власти в процедуре банкротства (например, участие местных органов в подборе управляющих). В Законе, кстати, есть специальный раздел IV "Управляющий в производстве по делу о банкротстве", в котором детально определены требования к управляющему, а также специальная статья 63 "Недопустимость вмешательства в деятельность управляющего". Представляется, что именно суд и кредиторы должны решать эти вопросы, а не органы власти. К тому же у нас есть специальный государственный орган по делам о банкротстве с довольно серьезными полномочиями, который, кстати, проводит большую работу в этой области. Да и специалисты в этом органе весьма квалифицированные. Чем помогут им "местные органы", зачастую сами же и виновные в краже предприятий? Скорее -- помешают.

Еще одна проблема -- предложение установить субсидиарную ответственность всех -- от руководителей и собственников предприятий до представителей органов власти (включая правительство) за судьбу предприятий. Хотелось бы напомнить, что часть вторая п.3 ст.52 Гражданского кодекса предусматривает возможность возложения субсидиарной ответственности по обязательствам юридического лица в случае недостаточности его имущества на учредителей (участников), собственников его имущества или других лиц, которые имеют право давать обязательные для юридического лица указания либо иным образом определять его действия, если банкротство вызвано этими лицами.

Полагаем, что эта норма должна распространяться и на государственные органы, в том числе контрольные, но вот сведений о ее применении в отношении госорганов что-то не слышно. Правда, утверждают, что она вообще почти не применяется. На наш взгляд, эта норма требует уточнения. В рамках Консультативного совета по иностранным инвестициям этот вопрос уже неоднократно поднимался. Такая норма есть и в ГК РФ, но там, в отличие от нас, действуют новые законы о коммерческих организациях, в которых определены защитные механизмы для участников. У нас же формально к такой ответственности можно привлечь миноритарных акционеров и других участников, которые на самом деле вряд ли могут определять действия коммерческой организации.

Серьезные обвинения прозвучали и в адрес антикризисных управляющих. В частности, на совещании отмечалось, что они зачастую не только не спасают предприятие, но являются виновниками возникновения новых проблем, а порой и окончательной гибели субъектов хозяйствования. Промелькнула, если не ошибаюсь, и мысль о сверхвысоких доходах этих людей.

В связи с этим можно отметить, что, конечно же, не всегда управляющий сможет поставить предприятие на ноги, потому что такова жизнь. Здесь, как нам кажется, нельзя забывать о том, что управляющие действуют в тех же условиях, при которых предприятие стало банкротом, и эти условия зачастую создает само государство: нестабильное, противоречивое законодательство; сложная система налогов плюс незаконные поборы; высокая цена "входа" и "выхода" на рынок и с рынка; драконовские меры ответственности, которые зачастую разоряют предприятие (при этом иногда без учета вины); неограниченные полномочия контрольных органов, практически не несущих ответственности за причинение ущерба предприятию и т.д. С другой стороны, возможно, и есть случаи неквалифицированной деятельности управляющих, но ведь их назначают суды, а контроль к тому же осуществляют и кредиторы должника. Так что стоит говорить о повышении ответственности первых (вторые слабым контролем сами себя наказывают). И, наконец, о так называемых "сверхвысоких" заработках управляющих. Полагаем, что абсолютно права Г.Дребезова, один из успешных управляющих ("НЭГ" N 49 за 2003г.), в том, что после принятия постановления правительства от 2003-02-20г. N 213, посвященного оплате труда управляющих, весь институт антикризисных управляющих и сама кампания оздоровления белорусской экономики оказались под угрозой.

На самом деле, кто же станет сегодня рисковать своим авторитетом при тех ставках вознаграждения, которые предусмотрены указанным постановлением? Если согласно прежнему постановлению правительства, "продержавшемуся" всего два года, размер вознаграждения определялся хозяйственным судом, а правительство установило лишь минимальный предел, то сегодня порядок детально расписан и заурегулирован. Ну это в нашем духе! Ведь в прошлом году Декретом Президента и постановлением правительства обязали всех, вопреки Трудовому кодексу, применять республиканские тарифы по оплате труда. Вот и до антикризисных управляющих добрались: нечего, мол, в нашем социальном государстве жировать! Представляется однако, что в данном случае именно суд и кредиторы должны определять вознаграждение управляющему исходя из конкретных обстоятельств, а не орган исполнительной власти.

Законодательство несомненно нужно совершенствовать. В том числе о банкротстве. Но не совершаем ли мы ошибку, в очередной раз пытаясь вместо совершенствования экономической политики и законодательства, регулирующего экономическую деятельность, найти "виновных" в другом месте? Ведь от того, что мы поменяем в очередной раз законодательство о банкротстве, количество банкротов вряд ли уменьшится, хотя "статистику" можно, конечно, и подправить.