ОТ ТРОЙКИ К ТРОЙКЕ В ПОИСКАХ МОДЕЛИ РОСТА©

Назначение Петра Прокоповича заместителем премьер-министра, ответственным за обеспечение выполнения важнейших параметров прогноза социально-экономического развития, исполнения республиканского бюджета и осуществления мероприятий по модернизации белорусской экономики, вероятно, следует считать событием знаковым. Ведь Петру Петровичу, возглавлявшему Нацбанк в «лихом 2011-м», по сути поручается спасти пятилетний план, 2 года которого уже провалены, и найти новые драйверы роста взамен утраченных.

На первый взгляд, картина экономики Беларуси прямо противоположна общемировой. Политические риски невелики, внешний долг вполне умеренный по сравнению с большинством стран ЕС или США. Но видимого потенциала для будущего прорыва также не наблюдается. Модель роста, основанная на внешнем и потребительском спросе, государственных инвестициях и дешевых российских энергоносителях, себя явно исчерпала.

Нужно как-то наладить расширение предложения и модернизировать экономику. Но тогда возникает ряд вопросов.

как добиться роста инвестиций, если доходность инвестпроектов ниже, чем банковских депозитов, и не покрывает риски?

Как увеличить госинвестиции при ограниченных возможностях бюджета?

Как обуздать инфляцию, если предприятия требуют дешевых кредитов, а темпы роста доходов населения в разы больше, чем производительности труда?

Ни одна из госпрограмм не дает ответа. Тройной «локомотив» (экспорт, жилье, продовольствие) завез страну в гиперинфляцию. Но другая «тройка» (модернизация, инновации, импортозамещение) тоже не выглядит убедительно — прежде всего из-за отсутствия реальных источников финансирования. Поэтому, скорее всего, 2013 год окажется столь же стабильно застойным, как и 2012-й. Темпы роста экономики будут невысокими, инфляция несколько снизится — если власти не раскачают ее дальнейшим ростом зарплат и возобновлением эмиссионного кредитования. Можно, конечно, добиться ускорения темпов роста за счет внешних займов и экономических реформ. Но на первое надежды мало, а второе, учитывая отношение высшей власти к рынку вообще и приватизации в частности, выглядит и вовсе невероятным. К тому же не стоит обольщаться: даже если реформы будут проводиться по самому оптимистичному сценарию, пройдут годы, прежде чем это скажется на объеме инвестиций и темпах экономического роста.

Разумеется, очередной спад можно списать на глобальный кризис и плохую конъюнктуру мирового рынка — не зря же о них наперебой твердят эксперты в разных странах. Скажем, на Давосском экономическом форуме на этой неделе России представили три сценария развития, один негативнее другого. Первый («Новый баланс сил в регионах») предполагает обострение конкуренции регионов за инвестиции (в т.ч. бюджетные), что приведет к расслоению страны на передовые и отстающие. Другой сценарий («Хрупкая стабильность») предупреждает, что вялый рост мировой экономики и чрезмерная долговая нагрузка повлекут за собой сокращение международной торговли и продолжительное падение цен на нефть. Чтобы сохранить традиционные механизмы распределения ресурсной ренты и не сокращать социальные выплаты, российским властям придется повышать налоги, а чтобы сохранить рабочие места и спасти обанкротившиеся предприятия — проводить национализацию. На время это поможет, но потом приведет к обвалу. Третий сценарий («Чрезмерная беспечность») допускает, что цены на нефть остаются стабильно высокими. Это позволит российской энергетике процветать и кормить все остальные отрасли и всю страну. Однако остальные секторы экономики придут в упадок, обострятся социальное неравенство, коррупция, падение качества госуслуг, будет расти недовольство и требование институциональных реформ.

Для Беларуси все варианты достаточно тревожны. Конкуренция регионов за инвестиции снижает наши шансы на приток российского капитала. Падение цен на нефть грозит снижением экспортных доходов — ведь нефтепродукты составляют почти треть белорусского экспорта — вдвое больше, чем калийные удобрения, тракторы, автомобили и молочная продукция вместе взятые. Можно, конечно, в очередной раз помечтать о диверсификации отечественной внешней торговли. Но пока реальность такова: по итогам 11 месяцев 2012 г. 59,7% импорта и 34,8% экспорта приходится на Россию, а еще 17% — на Нидерланды, куда идет значительная часть изготовленных из российского же сырья нефтепродуктов.

При этом отрасли, некогда назначенные «локомотивами» экономики, стали ее тормозами, а другие существенно сбавили темпы.

Кстати, пока власти ищут точки роста, его тормозом могут оказаться иные приоритеты государственной экономической политики. Например, ОЭСР совместно с ВТО представили недавно новую методику оценки торгового баланса на основе цепочек добавленной стоимости (Trade in Value Added — TiVA). Главным критерием здесь служит не фактическая цена экспорта товаров и услуг, а прибыль, оставшаяся в стране при их производстве. Пересчитав данные за 2005, 2008–2009 гг. по странам ОЭСР и БРИКС, авторы исследования пришли к выводу, что ограничение импорта не улучшает состояния торговых балансов, а наоборот, ведет к снижению конкурентоспособности и падению экспорта, т.к. протекционизм разрушает «цепочки ценности». В основу корректировки был положен мониторинг поставок комплектующих и сопутствующих услуг, необходимых для производства одного и того же товара. При этом из объема экспорта вычиталась та его часть, которая по сути является добавленной стоимостью, оставшейся в странах — поставщиках комплектующих. Объем импорта подвергался обратной корректировке. Оказалось, что способность страны продавать находится в самой тесной взаимосвязи со способностью и готовностью покупать, — объяснил глава ОЭСР Хосе Анхель Гурриа. Например, оказалось, что в российском экспорте доля иностранной добавленной стоимости — 7,2%, Бразилии — 8,6%, а Китая — 28,5%, в т.ч. в электронике — около 40%. Это позволило скорректировать сальдо торгового баланса КНР с США. По оценкам экспертов, фактический показатель практически на четверть ниже официально признанного. Более того, в США (11,4% иностранной добавленной стоимости в экспорте), а также в таких странах, как Великобритания (17%), Германия (25,4%), Франция (25%) и Италия (18%), сфера услуг во внешней торговле сравнима с товарным экспортом, в то время как по стандартным расчетам на услуги приходится не более 1/4 общего показателя.

По Беларуси подобные расчеты не производились. Но какими бы они были, можно примерно предположить по данным отечественной статистики. Скажем, за январь–ноябрь 2012 г. стоимость приобретенного импортного сырья, материалов, покупных изделий, топлива для собственного потребления составила 245,4 трлн. Br, или 23,4% выручки предприятий, а сумма импорта промежуточных товаров стабильно составляет около 3/4 всего экспорта товаров. Если исходить из модели ОЭСР, можно сделать вывод, что отечественная экономика чрезвычайно зависима от импорта. А потому попытки его заместить в заметных масштабах вряд ли положительно скажутся на темпах роста ВВП. Выходом могло бы стать смещение акцентов на сферу услуг, инновационные продукты, не требующие импортного сырья и комплектующих. Но для этого нужна не только модернизация промышленности (которая, кстати, не обойдется без закупок импортного оборудования и иностранных инвестиций), но и структурная перестройка всей экономики, что тоже требует инвестиций, времени и политической воли.

Леонид ФРИДКИН