Новогодний прогноз от ИПМ: — минимальный рост и отставание от Европы

Структура роста белорусской экономики ограничивает направления экономической политики. Нельзя слишком увеличивать внутренний спрос, потому что это быстро сводится к росту импорта и давлению на валютный рынок. При этом плавающий курс автоматически корректирует любые попытки проведения этой политики. Такое мнение высказал Александр ЧУБРИК, директор Исследовательского центра ИПМ, на форуме «Экономическая среда для развития бизнеса», организованном Бизнес-школой ИПМ при участии Центра экономических исследований.

В III квартале т.г. ВВП страны вырос на 2,8%, а в октябре–ноябре – уже на 4,6% в годовом выражении. Это довольно высокие темпы, которые, как считает А. Чубрик, объясняются внутренним спросом. Так, потребление домохозяйств выросло за III квартал на 5,5% по сравнению с аналогичным периодом прошлого года, а инвестиции – на 8,4%. Но тогда возникает вопрос: не вернулись ли мы к прежней практике стимулирования внутреннего спроса, который у нас обычно заканчивался кризисами платежного баланса и валютными неурядицами?

До недавних пор зарплаты в стране росли медленнее, чем производительность труда. Поэтому с точки зрения политики доходов не приходится говорить о масштабном стимулировании. Рост инвестиций в основном происходит за счет кредитов банков. Одновременно из местных бюджетов вложения увеличились, из республиканского – сократились, а инвестиции за счет собственных средств стагнируют. Правда, тут есть тенденция к восстановлению, но не исключено, что это происходит за счет квазибюджетных источников.

Структура экспорта

Поскольку восстановление банковского кредитования со­провождается падением процентных ставок, бОльшая часть инвестиций связана с рыночными факторами, а не с дополнительными стимулами, считают аналитики ИПМ. Это позволяет считать рост внут­реннего спроса в значительной степени здоровым. В то же время увеличение ненефтяного экспорта в ИПМ объясняют восстановлением российской экономики и динамикой реального эффективного курса белорусского рубля. При этом ценовая кон­курентоспособность отечест­венных товаров пока не уху­дшается.

Сложнее ситуация с нефтяным экспортом. Ожидания покупки 24 млн. т нефти в России не оправдались: за 9 месяцев т.г. куплено лишь 13,5 млн. т. Это позволяет считать, что рост импорта нефти пока не настолько силен, как ожидалось. В то же время республика импортировала более 3 млн. т нефтепродуктов. Кроме того, в этом году активизировался экспорт битумных смесей, которые не облагаются пошлинами: их будет реализовано примерно на 1,5 млн. USD. Таким образом, доля этих смесей в структуре нефтяного экспорта вырастет с 2 до 10%. Реэкспорт нефти на динамике ВВП никак не скажется.

По прогнозу ИПМ, в следующем году нефтяной экспорт товаров и услуг принесет 2,2 процентных пункта (п.п.) прироста ВВП, потребление домохозяйств – 1,8 п.п., валовое накопление основного капитала – 1,6 п.п., ненефтяной экспорт товаров и услуг – только 0,1 п.п., тогда как в IV квартале 2016 г. и I квартале т.г. последний превышал 9 п.п. Сейчас рост замедлился в связи с высокой базой для сравнения.

Прежний рост ненефтяного экспорта в основном обеспечивали калийные удобрения и молочная продукция. Сейчас в пищевой промышленности по основным позициям наблюдается спад экс­порта. Во многом это обусловлено безальтернативной ориентацией на один рынок. Драйвером роста экспорта должны стать услуги. Но IT-сектор не сможет тащить за собой всю экономику.

Прогноз на завтра

По прогнозу ИПМ, в текущем году ВВП Беларуси вырастет на 2,3%, в 2018 г. – на 2,5%. При этом в следующем году вклад чистого экспорта в прирост ВВП видится отрицательным.

Рост предложения денег (агрегат М3) вырастет в пределах 10%. Денежная база после всплеска в этом году будет расти медленнее, обменный курс удержится в границах 2,07–2,08 USD/BYN в IV квартале. Процентные ставки связаны с инфляцией, которая, скорее всего, ускорится к концу года вместе с оживлением потребительского рынка.

Никаких смягчений не получилось, рост инвестиций стабилен (6–7% год к году), рост потребления замедляется, занятость падает на 1% по итогам года, рост реальной зарплаты замедлится до 3% к концу 2018 г., средняя зарплата на уровне вожделенных 1000 BYN будет вполне достижима.

По оценке Дмит­рия Крука, Беларусь столкнулась не с краткосрочным кризисом, а с долгосрочными ограничениями экономического роста. Стране пре­дстоит долгий выход из рецессии, шок производительности фор­мирует потолок роста. Прежде увеличение было основано на накоплении капитала, но такая модель роста исчерпаема, недостает производительности. Модель критично не изменилась. Если мы не будем искусственно подгонять рост экономической политикой и у нас присутствуют структурные ограничения, значит, он будет низким.

Последние попытки искусственно накачать рост привели к тому, что экономика стала самоочищаться. Потолком темпа при­роста могут выступать различные положительные шоки. При неизменной структуре экономики мы можем расти до 3,5%, считает экономист. Но рост может просесть до «минус» 5%, если даст о себе знать груз накопленных долгов и другие проблемы.

При неизменности экономической модели Д. Крук предсказывает рост ВВП на уровне 2–2,5% в год. Важный момент – стабилизация процентных ставок. Сейчас норма сбережений и доля инвестиций в ВВП двигаются к равновесному значению. Реальные ста­вки по кредитам стабилизируются в следующем году на уровне 3%, а это значит, что номинальные ставки будут располагаться в коридоре 8–15%.

При стабильности и избытке капитала проблема доступа к нему смягчится, получить ресурсы будет проще. Тенденция снижения нормы сбережения не вызовет шока снижения потребления, считает эксперт.

Важно понимать, где мы находимся, сравнивая себя с соседями по региону. Если сравнительные позиции по уровню благосостояния существенно отличаются, то это может налагать последствия для будущего роста. Сегодня мы существенно отстаем от стран ЦВЕ и РФ по реальному благосостоянию (уровень ВВП по ППС). В предыдущие годы наш режим роста позволял закрывать разрыв в благосостоянии в сравнении с развитыми странами. С 1995 по 2014 гг. мы сократили на 20 п.п. отставание от Швеции по уро­вню фактического дохода. Но в последние годы стали отставать по показателям роста от большинства стран ЦВЕ, что влечет увеличение разрыва в уровне благосостояния. Например, сегодня он составляет у нас около 70% уровня Латвии и 54% Чехии, а к 2030 г. при таком сценарии достигнет 65% и 51% соответственно. Это не трагично, но плохо – экономика не справляется со своим предназначением наращивать доходы и обе­спечивать рост благосостояния граждан.

В придачу дефицит производительности заставляет прибегать к ценовым факторам, чтобы обеспечивать сбалансированность торговли, т.е. требуется устойчивая девальвация. Потребность в ней будет нарастать по мере ухудшения ценовых условий и изменений курсовой политики стран – торговых партнеров. Так, до кризиса 2008 г. большинство стран ЦВЕ «укрепляли» свои валюты, а нам приходилось обесценивать реальный эффективный обменный курс: за последние 15 лет – в среднем на 3 п.п. в год. Если удастся добиться устойчивого роста производительности, что-то можно отыграть. По оцен­кам аналитиков ИПМ, 2-процентное обесценение в год может оказаться достаточным для компенсации потерь в производительности. Но при среднегодовой инфляции 6% в среднесрочном периоде для поддержания конкурентоспосо­бности нужна такая же девальвация. Однако она «съест» весь реальный рост ВВП, если он останется минимальным, скажем, около 2%.

Таким образом, стагнация белорусской экономики затянется: рост будет слабым, риски рецессии сохранятся. Это повлечет дефицит конкурентоспособности и рост разрыва в благосостоянии с другими странами, что будет усугубляться оттоком как финансового, так и человеческого капитала.