Кому от российского рубля будет легче. Политическое решение вместо экономического анализа

Российское правительство считает себя технократическим, прагматическим и рациональным. Моделируя свою политику, команда М.Касьянова предпочитает использовать экономические аргументы, подкрепленные выводами научных теорий. Правда, далеко не всегда получается. В 2002г. впервые после августовского кризиса цены производителей росли быстрее, чем индекс потребительских цен (ИПЦ), составив 17,1%. Много это или мало? Да, в 2002г. ИПЦ вырос на 3,5 процентного пункта меньше, чем в 2001г., но в странах Центральной и Восточной Европы (ЦВЕ), не говоря уже о ЕС, такую инфляцию считают неприлично высокой. Средняя инфляция в странах ЦВЕ в 2002г. составила 3,8%, в Юго-Восточной Европе -- 11%, СНГ -- 12,2% (здесь Россия занимает третье место снизу после Беларуси и Узбекистана).

Правительству М.Касьянова не удалось решить проблему "голландской болезни", т.е. проблему повышения реального эффективного курса российского рубля, который продолжает повышаться уже второй год подряд (Центробанк РФ покупает валюту, которую обязаны продавать экспортеры, и увеличивает рублевую денежную массу). Резервы ЦБ РФ в начале февраля 2003г. превысили 48,2 млрд. USD, но промышленный рост во многих отраслях стал отрицательным из-за роста реального курса российского рубля.

По мнению многих экспертов, банковскую систему РФ ждет целая череда крупных банкротств, в том числе и известных кредитных учреждений. И это в ситуации, когда конкуренция с западными банками на территории РФ сильно ограничена прямыми и косвенными мерами. Прозрачными и соответствующими международным банковским и бухгалтерским стандартам финансовые учреждения России также не назовешь.

Эти и ряд других факторов дают нам основания сделать следующие выводы: во-первых, монетарная политика России далека от стандартов стран, чьи деньги используются в качестве либо якоря, либо платежного средства другим государством; во-вторых, монетарная политика РФ находится еще в стадии приближения к цивилизованным стандартам и далека от стабильности, прозрачности и предсказуемости, требуемой от страны -- "экспортера" своей валюты. В-третьих, как российский бизнес, так и домашние хозяйства еще только начинают формировать доверие к денежной политике ЦБ РФ и правительства в целом. Десятки миллиардов долларов США российских резидентов находятся за пределами страны. Сам Центробанк не собирается переводить свои резервы в рубли (по крайней мере, значительную часть). Ну а российскую валюту только буйные оптимисты и националисты могут назвать твердой, претендующей на статус резервной в мире или для начала хотя бы в странах СНГ. Таковы реалии сегодняшнего дня. Если бы российские экономисты рассматривали проект "единая валюта" для РБ и РФ, они, следуя критериям и требованиям цивилизованного рынка, едва ли предложили в качестве таковой свой рубль.

Если к чисто денежным критериям мы добавим бюджетно-налоговые, то желания переходить на российскую валюту станет еще меньше. Советник президента РФ А.Илларионов, подводя итоги экономического развития России в 2002г., сказал: "...Несмотря на провозглашение очень многих правильных, разумных и необходимых вещей в экономической политике, на практике происходило увеличение размеров государства, увеличение реального объема налогового бремени, увеличение государственных расходов, увеличение государственного регулирования..." Профицит федерального бюджета, который объясняется не столько финансовой дисциплиной, сколько более чем 30-миллиардным налоговым бонусом от продажи нефти, за 2002г. сократился на 1,1 процентного пункта, составив 2,1% ВВП. При этом доля налогов и неналоговых поступлений, включая единый социальный налог, превышает 40% ВВП. Такой размер государства является явно неподъемным для административно слабой, зарегулированной экономики России.

Минфин РФ говорит, что у него есть план действий на случай падения цен нефти ниже 21,5 USD за баррель, но без нефтедолларов правительство наверняка столкнется с бюджетным кризисом. Может, в России построена четкая система контроля за расходованием каждой бюджетной копейки? Может, ведомство А.Кудрина поставило малый и средний бизнес в равные условия хозяйствования с крупным, в частности ТЭКом, и оградило себя от лоббистского влияния олигархов? Нет и еще раз нет. Говорить однозначно об эффективной координации фискальной и монетарной политики Москвы с целью обеспечения стабильного российского рубля, формирования доверия к системе госуправления даже в краткосрочном периоде также нельзя. Фискальная политика России находится на стадии серьезных реформ. Никто не знает (и здесь свою роль играют не только экономические факторы) контуры ее экономической системы через 2--5 лет. Если мы говорим об импорте из России рубля, мы должны говорить об адаптации ее монетарной и фискальной политики. Но зачем нам копировать состояние ремонта, который идет неизвестно по какому плану, неясно, когда закончится и будут ли на его завершение деньги? Может, для Беларуси подойдет квартира поменьше, поуютнее и с видом на березовую рощу, а не на сибирскую тайгу? Следовательно, качество российской фискальной политики, необходимость ее глубокого реформирования еще больше ставит под сомнение предложение использовать российский рубль в качестве единой валюты для Беларуси и России.

Почему же идея имплантации российского рубля в Беларуси так популярна среди российских экономистов и политиков? Легко предлагать то, что на первый взгляд и на первом этапе мало стоит. Цена перехода Беларуси на российский рубль для Центробанка и Минфина РФ минимальна. Выделение пусть даже 400--500 млн.USD технического кредита для ввода в наличное обращение российского рубля -- это небольшая сумма. Ее передача Беларуси даже слегка поможет России вылечить "голландскую болезнь". Все остальное будет проходить за счет белорусского бюджета. Да, возможна некая техническая помощь по унификации стандартов бухучета, контроля за финансовыми учреждениями и т.д. Да, Минфин РФ может на первых порах выделить 200 млн.USD на выполнение правительством РБ своих обязательств в отношении российских поставщиков энергоресурсов. Но эти деньги можно рассматривать как инвестицию, которая в конечном итоге обернется приобретением россиянами в собственность белорусских предприятий. Такая схема чрезвычайно выгодна российским компаниям, которые намереваются купить белорусские "голубые фишки". Деньги-то на начальном этапе выделяет государство, а контроль в итоге получают частные лица. В такой схеме естественным образом переплетаются интересы бизнеса и власти. Ну а если в аргументацию в пользу единого российского рубля добавить риторику по поводу славянского братства, восстановления "единого народа" и исторической справедливости, то получается консолидированная позиция власти и бизнеса. А аргумент, "кто считает деньги в одной семье", произносится как раз теми, кто не хочет вести строгий учет расходования бюджетных денег, в том числе друг друга, и стремится, подобно П.Бородину, найти личную нишу для реализации коммерческих проектов на государственные деньги. Таких людей как в России, так и в Беларуси предостаточно. Причем многие россияне с удовольствием бы использовали белорусов в качестве младших партнеров по выбиванию денег даже из своего бюджета.

Жаль, что анализ влиятельных российских политологов и экономистов останавливается как раз на этом моменте. А ведь именно на этапе адаптации Беларусью российской монетарной и фискальной политики начнется самое интересное в белорусской экономике, в том числе для самоуверенных российских инвесторов и политиков. В своих корпоративных планах у них нет раздела по нейтрализации безработицы в Беларуси, которая может достигнуть 17--20% в первые два года реформ. Даже если россияне получат контроль над десятком предприятий нефтехимического комплекса РБ, то это практически не скажется на состоянии занятости во всей экономике. Но этого будет достаточно, чтобы белорусские власти начали обвинять Россию в навязывании "звериного" капитализма. Ситуация, когда милиция и бастующие рабочие будут стоять по одну сторону баррикад, весьма опасна для любого инвестора. Не привыкшие к платежной дисциплине директора госпредприятий, приученные распоряжаться деньгами бизнеса чиновники вдруг станут перед необходимостью резкой интенсификации процедуры банкротства более 3000 предприятий. Именно столько субъектов являются устойчиво неплатежеспособными в РБ. Формально Минфин РФ будет не при чем. Он будет выполнять свои обязательства, ожидая такого же отношения от своего белорусского визави. Но правительству РБ найти средства на социальную инфраструктуру, которую "сбросят" с балансов новые собственники, на санацию государственных банков и спасения средств частных вкладчиков будет крайне сложно, потому что Центробанк РФ по телефонному звонку уже не работает. А что скажут сотни тысяч работников системы Минсельхозпрода, которым весной не дадут бесплатные ГСМ, удобрения и семена? А как будут возмущаться руководители и служащие системы Минпрома, которым на стимулирование экспорта не дадут очередной порции бюджетных дотаций? Ведь ни структура управления и регулирования экономикой, ни судебная система не поменяются вмиг после перехода на российский рубль. В результате Россия столкнется с резким ростом антироссийских настроений в Беларуси. Номенклатура найдет естественных сторонников среди ряда политических партий, ну а подконтрольные государству СМИ будут ковать образ еще одного врага -- богатого российского олигарха, которому, кроме денег, ничего не надо. Поскольку властям РБ для своего народа ничего не жалко, то введение "золотой акции" или национализация будут восприняты народом как справедливые меры по социальной защите населения.

Печально, что ни белорусская, ни российская сторона не подходят к теме перехода на единую валюту как к чисто экономической проблеме. Споры идут не о том, являются ли Беларусь и Россия оптимальной денежной зоной. Не обсуждаются графики выхода правительствами стран на показатели финансовой и институциональной достаточности для перехода на единую валюту (дефицит бюджета 3% ВВП (только не по белорусской методологии), инфляция -- 3% в год, жесткие ограничения по процентным ставкам и девальвации, полная либерализация текущего и капитального счета, независимость центральных банков). Белорусский Совмин и НБ РБ не указывают своим партнерам на качество российского рубля. Это логика чиновников, которых интересует не конечный результат, а сам процесс. Им такой подход к гипотетическому переводу Беларуси на российский рубль выгоден. Еще более легкомысленно поведение российских полисимейкеров, большинство из которых просто не знает, что происходит в Беларуси. От политического проекта "единая валюта" как в России, так и в Беларуси выигрывают те люди и структуры, которые хотят второпях, без конкурентов и лишних глаз растащить государственную собственность в Беларуси, получив под это солидную денежную поддержку российского бюджета.