Хеджирование по-белорусски: борьба вслепую

Для белорусской экономики характерны высокие валютные риски. Они существенно затрудняют бизнес-планирование, сказываются на финансовых результатах предприятий, ценах и состоянии делового климата в стране в целом. Поэтому неизбежно встает вопрос об инструментах, способных минимизировать такие риски.

Недавно ИПМ опубликовал не­большое исследование, по­священное потребности в механизмах хеджирования рисков в Беларуси, международному опыту в этой сфере и созданию условий для эффективного функ­ционирования рынка валютных деривативов.

Напомним, хеджирование – это нейтрализация риска изменения цены актива в будущем путем проведения определенных финансовых операций. Оно позволяет компаниям, подверженным валютному риску, избежать убытков при неблагоприятном изменении валютного курса в будущем, а также упростить процесс планирования ос­новных финансовых показателей за счет возможности зафиксировать будущее значение валютного курса.

Необходимость хеджирования валютных рисков выглядит вполне убедительно. В условиях привязки белорусского рубля к корзине валют (российский рубль, доллар, евро), установления курса на основе баланса спроса и предложения с минимальным вмешательством Нац­банка, а также высокой зависимости отечественной экономики от внешних факторов волатильность рубля достаточно велика. Это существенно сказывается на финансовых результатах многих белорусских компаний, совершающих валютные и экспортно-импортные операции. Защититься от непредвиденных скач­ков обменного курса можно с помощью операций хеджирования, широко распространенных в мире.

Авторы исследования предлагают сосредоточиться всего на двух вопросах:

a) как осуществить учет операций хеджирования валютных рисков и в каком правовом поле они находятся?

б) какой размер валютного риска предприятий реального сектора может быть покрыт путем использования валютных деривативов?

По первому вопросу нас отсылают к международным стан­дартам финансовой отчетности (МСФО) – IAS 39 «Финансовые инструменты: признание и оцен­ка» (который в 2018 г. будет заменен на IFRS 9) и американским US GAAP (FAS 133 «Учет производных финансовых инструментов и операций хеджирования»). В них разрешен учет операций хеджирования для трех случаев:

– хеджирование денежных потоков предназначено для прогнозируемых сделок, вероятность осуществления которых очень высока, твердого обязательства (не отражается в бух­галтерском балансе), валютных денежных потоков признанных активов или обязательств, а также прогнозируемой внутрифирменной сделки;

– хеджирование справедливой стоимости предназначено для твер­дого обязательства (не отражается в бухгалтерском балансе), валютных денежных потоков признанных активов или обязательств;

– хеджирование чистых ин­вестиций предназначено для чистых инвестиций в операциях за пределами страны (зарубежная деятельность). Основным принципом учета хеджирования является признание прибылей/­убытков от хеджированной статьи и прибыли/убытка от хеджирования в отчете о прибылях и убытках одновременно. Здесь требуется провести большую работу. Сначала выясняется потребность в хеджировании, оцениваются forex-риски по срав­нению с возможными из­держками. Затем выявляются объекты хеджирования: объем валюты, отражаемой в бухгалтерском балансе, прогнозируемые валютные сделки. Потом разрабатывается план хеджирования валютных рисков и осуществляются определенные операции, что требует организации внутреннего контроля, соблюдения правил учета и документирования.

Из-за возросшей волатильности валютного рынка и глобализации экономики тема валютного хеджирования становится все более актуальной. Для многих компаний валютный риск считается «непрофильным», который акционеры хотели бы устранить.

Для хеджирования используются форварды, фьючерсы и кросс-валютные свопы; в меньшей степени – опционы или более сложные инструменты, доступные в основном крупным компаниям. Многие страны emerging markets еще в 1990–2000 годы сформировали режим плавающего обменного курса, последовательно создавая дополняющие финансовые рынки. Их наличие является важной предпосылкой для функ­ционирования емких и ликвидных рынков валютных деривативов. Правда, сначала должен появиться достаточно емкий и ликвидный фондовый рынок, насыщенный обычными финансовыми инструментами, в т.ч. долгосрочными государственными и корпоративными облигациями.

Создание таких рынков связано с определенными трудностями. Так, корпорации, в т.ч. банки, нередко активно использовали деривативы не только для хеджирования своих открытых позиций, но и в спекулятивных целях. При недостаточно эффективном пруденциальном регулировании это создает дополнительные угрозы для участников рынка, которые не привыкли на постоянной основе оценивать валютные риски, связанные с волатильностью.

Домашние средства

Впрочем, прежде чем обращаться к инструментам, большинство которых выглядит экзотическим для белорусских предприятий, стоит разобраться с природой валютных рисков. Приведенные выше типы операций хеджирования можно представить соответствующими следующим типам рисков:

– риск пересчета – изменение в учетной прибыли и в статьях бухгалтерской отчетности дочерней компании, связанное с изменением валютного курса;

– риск сделок – выявляется при завершении определенной сделки, когда расчет происходит при одном валютном курсе, в то время как обязательство первоначально фиксировалось при другом;

– экономический риск – включает изменения валютных курсов в прогнозируемых будущих денежных потоках и, следовательно, изменение экономической стоимости актива или компании в целом.

Измерение последствий этих рисков зависит от правил учета курсовых разниц, хотя непосредственно операции хеджирования не затронуты ни в Национальном стандарте бухгалтерского учета и отчетности «Влияние изменений курсов иностранных валют», утв. постановлением Минфина от 29.10.2014 № 69, ни в одноименном IAS 21. Впрочем, Указ от 27.02.2015 № 103 «О пересчете стоимости активов и обязательств» дает возможность скрывать валютные риски путем отнесения кур­совых разниц на доходы и расходы будущих периодов, что не позволяет видеть в полном объеме из­держки, вызванные валютными колебаниями, и оценивать необходимость в хеджировании.

В открытом доступе имеется немного информации о том, кто и как хеджирует свои валютные риски, говорится в исследовании ИПМ. Например, по данным опроса Greenwich Treasury Advi­sors, это делает только 10–15% компаний, ориентированных на внутренний рынок, и 85–95% многонациональных корпораций и экспортеров, причем с временным горизонтом 1–2 года и более. При этом есть множество различий ввиду разной политики управления финансовыми рисками и сложности прогнозирования валютных рис­ков. Добавим, что сложность анализа отчасти связана и с тем, что многие компании стремятся управлять своими валютными рисками с помощью «естественного» хеджирования, приспосабливая свои доходы, расходы и денежные потоки к валютным изменениям, регулируя внутрифирменные и внутригрупповые расчеты, вводя мультивалютные оговорки в контракты и т.п.

Чистое поле

В настоящее время некоторые белорусские банки предлагают экспортерам и импортерам для страхования своих рисков от изменения курса валюты в будущем заключать форвардные сделки с фиксацией курса на определенную дату. Такая операция предусматривает обмен одной валюты на другую по заранее согласованному курсу, которая заключается сегодня, но дата исполнения контракта отложена на определенный срок в будущем.

Форвардный контракт позволяет зафиксировать курс в момент заключения сделки на определенный период времени и тем самым застраховать риск изменения обменного курса покупаемой или продаваемой иностранной валюты в будущем. Зная заранее будущий курс, предприятие может определить свои издержки либо выручку и наметить оптимальную ценовую политику. Для расчета форвардного курса применяется метод разницы процентных ставок по депозитам в валютах, составляющих валютную пару по форвардной сделке.

К сожалению, пока такая услуга не слишком востребована. Многие предприятия считают подобные инструменты слиш­ком сложными для себя или не видят в них особой выгоды. Некоторых отпугивают условия форвардного контракта, в т.ч. требование уплаты банку штрафа в случае непредставления заявки и неперечисления продаваемой иностранной валюты по истечении даты продажи ино­странной валюты, указанной в плане сделок, в размере суммы своих неисполненных обязательств, скорректированной на изменение курса, штрафа в размере 0,1% «неугаданной» суммы, а также явных и скрытых комиссий.

Довольно смутно выглядит порядок учета операций хеджирования. Если в банковской системе здесь действует ряд нормативных актов, основанных на МСФО, то бухгалтеру промышленного или торгового предприятий довольно затруднительно вывести проводки по учету форвардов или иных деривативов из норм инструкций, утв. постановлением Минфина от 22.12.2006 № 164. Еще сложнее определить налоговые последствия операций хеджирования. Забавно, что они определены для целей обложения подоходным налогом с физических лиц (п. 7 ст. 160 НК), но никак не упомянуты в правилах исчисления налога на прибыль для юрлиц в главе 14 НК. Между тем речь идет не только о курсовых разницах, но и о разнице в цене, а также об изменении справедливой стоимости финансовых инструментов срочных сделок. Например, FAS 133 требует, чтобы доходы и убытки по этим инструментам учитывались при расчете прибыли, когда невозможно доказать, что они эффективно страхуют от риска.

Таким образом, широкое распространение производных инструментов для хеджирования рисков станет возможным в Беларуси лишь тогда, когда субъекты хозяйствования убедятся в их выгодности и безопасности.