Евгений МИНОВИЧ, предприниматель: Вы собственник? Защищайтесь!

ИНФОРМАЦИЯ пресс-службы ВХС, озаглавленная "Конфискации будут применяться чаще" (см."НЭГ" N 39--40 за 2003г., с.4), показывает неправоту тех предпринимательских кругов, которые настроены пессимистически и считают, что "хуже некуда". Правы оказались предприниматели-оптимисты, полагающие, что "сейчас плохо, а будет еще хуже".

Полагают, что существующие порядки, призванные "оградить" простых граждан от занятия предпринимательской деятельностью, порождены скудоумием чиновников. Только совсем наивные люди могут думать, что предложения о лицензированиях, сертификациях, регистрациях, конфискациях рождаются в недрах госаппарата. Их в большинстве случаев привносят извне директора крупных государственных хозяйственных образований, обросших "обслуживающими" частными фирмами, или руководители предприятий, приватизированных уже не только по сути, но и по форме.

Кажется, власти считают такое положение дел терпимым, если до сих пор не решились радикально сократить вмешательство государства в жизнедеятельность субъектов хозяйствования. Судя по их действиям, они уверены, что если переход от бесклассового общества к классовому был завершен без катаклизмов, то из серьезных задач остались лишь три: переход от "бескассового рынка" к "кассовому", построение библиотеки и подготовка референдума. Это недальновидно и вообще мелковато для государственных мужей...

Сколько можно не замечать, что наши сограждане все острее и острее нуждаются в элементарных благах, доступных каждому человеку за пределами нашего суверенитета? Расчеты на бесконечную терпимость "масс", на "несолидарность" общества неосновательны. Такой фактор, как увеличивающаяся пропасть между бедностью и богатством, быстро сплачивает обездоленных.

Возьмем, однако, проблему помельче. Занятые полезным делом люди неоднократно и настойчиво требовали от экономических властей аргументированного ответа на вопрос: зачем предпринимателю касса, если он платит фиксированный налог? Дождались лишь: "Так принято в цивилизованных странах". Полуправда не лучше лжи! Касса на зарубежной торговой точке потому и находится, что косвенный налог взимается не так, как у нас, -- на каждой промежуточной стадии создания товаров, работ, услуг. Там он изымается государством лишь на стадии конечного потребления -- в магазине, гостинице, автомастерской, парикмахерской, ресторане, прачечной и т.д. А у нас недопустимо низкая способность (фактически неспособность) граждан делать покупки или получать услугу в таких учреждениях. Торговля растет, но только там, где налог с продавца фиксированный и, извините, не зависит от объема продаж на базаре. При нынешнем порядке взимания налога контрольная касса нужна предпринимателю как рыбе зонтик. Но ведь производителям кассовых аппаратов куда-то надо сбывать товар! Так что язык нашим чиновникам "дан для того, чтобы скрывать свои мысли".

РЫНОЧНЫЕ цены ниже, чем в магазине. При ничтожных доходах это и есть для подавляющей части наших сограждан единственный шанс выжить. Неприхотливый базарный торговец -- подлинный кормилец народа. Он более полномочный представитель трудового класса, чем иные профсоюзы. Если уж он "подал голос", то государственным людям полезнее озаботиться проблемами широких слоев населения, а не тех узких, которые вполне успешно стирают мелких торговцев с лица земли. Сегодня первые "стирают" вторых, а завтра, глядишь, -- наоборот. Неужели в нашей истории этого было недостаточно? Ведь не из-за касс время от времени бунтует мелкий предприниматель, а из-за угрозы потерять последнюю возможность заработка. Не надо забывать: большинство предпринимателей были выдавлены из государственных предприятий и учреждений сокращением производства. Поэтому наступать на законное и, кстати, принадлежащее ему "от природы" экономическое пространство мелкого предпринимателя нужно с крайней предусмотрительностью. Лучше и вовсе не наступать, а от слов перейти наконец к реальной его поддержке и защите. Разве не понятно, что проблема мелкого торговца автозапчастями не в том, что он не может попасть на хоккей или в библиотеку, а в том, что ему уже нечего терять, кроме "запасных цепей"?

ТЕМ не менее власти не дают скучать предпринимателю, подавляя его экономическими санкциями и конфискацией собственности. А темных закоулков у нашего законодательства много -- пользуйтесь себе "на здоровье", другим во вред! Так в "Вестнике Высшего хозяйственного суда" (N 2 за октябрь 2002г.) помещен обзор судебной практики. Автор статьи с высокопрофессиональной бесстрастностью повествует об особенностях применения экономических санкций за нарушение порядка посреднической деятельности и о конфискации имущества. Возможно, о каких-то существенных обстоятельствах этих дел не сказано намеренно. Но если исходить только из опубликованных материалов, то складывается неприятное впечатление, что в первой части статьи описана технология "экзекуции" фирмы с помощью подставного лица, купившего партию товара по поддельной копии лицензии на торговлю. А во второй части описана технология конфискации партии товара с помощью объяснений водителя-экспедитора.

Впрочем должность и отношение к собственнику уже не столь важны для суда, как раньше -- представителем собственника в момент подписания акта контрольного органа назначается лицо, во владении которого, как установит контролер, находится конфискуемый объект (и это норма закона, а не судейское вольнодумство). Сказать, что эта норма несовершенна -- значит, ничего не сказать. Этот юридический казус не имеет ничего общего с юриспруденцией и понятием "правовое государство". Если представитель госорганов обладает правом самому "назначать" виноватого (термин "виновный" не подходит: он из области права, а не бесправия), а роль суда формальна, то понятие частная собственность можно вычеркнуть из предпринимательского лексикона и правового обихода. Какая сеть торговых точек развивается в стране быстрее других? Правильно! Магазины и отделы "Конфискат". Считайте, что самодеятельное население превращено в армию трудообязанных, временно, до особого распоряжения суда, владеющих и пользующихся государственным имуществом. Дальше ехать в попрании норм современной цивилизации уже некуда. Если зашатались устои, то вся система права обязательно будет разрушена. А за этим ничего, кроме разрушения всей общественной жизни, последовать не может.

В заключительной части статьи все собственники добросовестно предупреждены, что если временные владельцы их имущества допустят малейшее экономическое правонарушение, то имущество будет конфисковано. В свете вышесказанного это выглядит убедительно. И чудовищно многообещающе. Для суда не будет иметь значения, находится ли вещь у владельца законно (то есть по договору лизинга, проката, аренды, хранения, перевозки, комиссии и т.д.) или незаконно (похищена и т.п.). Единственно существенным для решения суда будет то, что имущество является объектом экономического правонарушения. Если "экономическое правонарушение" определено в ст.2 Указа N 722, то "объект экономического правонарушения" -- пока весьма туманное для нас понятие. Во всяком случае, вина стала уже настолько заразна, что хоть "скорую помощь" вызывай. Суды перестают считать собственников за людей и, опираясь на "нормы", не допускают последних к процессу конфискации принадлежащего им имущества? Можно, конечно, спорить, но хозяйственникам не споры нужны, а определенность и уверенность в том, что то государство, с которым народ заключал последний конституционный договор, существует и продолжает надежно защищать права собственности частных лиц.

Как бы то ни было, определенная часть общества продолжает полагать, что собственника защищает Конституция РБ (ст.1 часть1, ст.ст.2, 13, 44, 60), ГК РБ (ст.2 части 7, 11), Закон РБ о собственности. Известные указы (N 117, 722, 40, 288) не корректируют понятие "конфискация". Следовательно, неправомерно было бы применять ее без пределов, установленных законом. Хватит уже с нас беспредела.

Вернемся к иным мнениям. ГК РБ (ст.2. часть 9) устанавливает, что добросовестность и разумность участников гражданских правоотношений предполагается, поскольку не установлено иное (принцип добросовестности и разумности участников гражданских правоотношений). На этом основании в рассматриваемой статье сделан вывод, что сторона договора купли-продажи обязана в каждом случае устанавливать законопослушность контрагента как составляющую его разумности и добросовестности. Но указанный основополагающий принцип гражданского права означает противоположное: в гражданских правоотношениях каждый вправе предполагать, что другая сторона этих отношений действовала, действует и будет действовать, соблюдая моральные и правовые предписания, то есть добросовестно и разумно. Это презумпция (положение, признаваемое истинным, пока не доказано обратное). Укор по поводу ее несоблюдения автор направляет не по адресу -- не контрольным органам и судам (которым разрешено и вменено в обязанность проверять или устанавливать законопослушность), а субъектам хозяйствования, участвующим в гражданских правоотношениях (которым не позволено то же, что и милиционеру, работнику госконтроля, налоговой инспекции или суда: требовать предъявления правоустанавливающих документов, устанавливать подлинность, обременять своими запросами инстанции и т.д., и т.п.).

Если торговые посредники сами заверили копии своих лицензий и приложили их к договору купли-продажи, то требования п. 1.4. Указа N 117 соблюдены. Поскольку каждый из нас вправе предположить, что все остальные, так же как и он, действовали разумно и добросовестно, то есть прежде чем снимать копии с лицензий, получили хотя бы устное разрешение органа, выдавшего их. Вот в случае с дубликатом УНН такое предположение неразумно, так как ИМНС, выдающая этот документ на руки, прямо указывает в нем, что снятие копий запрещено.

КАК видим, сегодня контрольным органам удается запросто убедить суд, что часть их гособязанностей законодательство уже делегировало участникам гражданских правоотношений и потому последних допустимо наказать "за недобросовестное исполнение". Для достижения полного комфорта государственных контролеров остается действительно закрепить в нашем праве то, что субъекты хозяйствования признаются агентами госконтроля за соблюдением законодательства их же деловыми партнерами.

Продавец, по мнению суда, получил по заслугам. Зато о преследовании и наказании покупателя-фальсификатора, то есть подлинного, а не мнимого правонарушителя, -- ни слова. Что сказать по этому поводу? Жаль, что нынешнее поколение людей будет черпать знания о "нерушимой" связи преступления и наказания не столько из судебной практики, сколько из литературных источников и воспоминаний ветеранов.

Однако все еще теплится надежда, что одна статья не отражает позицию всей судебной системы страны и тем более, что руководство, издавая указы, имело в виду вовсе не борьбу с частной собственностью своих сограждан, а преследование правонарушителей и наказание тех лиц, вина которых доказана в суде по всем правилам цивилизованного судебного производства.