ЦЕЛЬ БЕЗ СРЕДСТВ И ОПРАВДАНИЙ©

Бурное обсуждение требований ФCЗН обложить страховыми взносами вознаграждения индивидуальных предпринимателей-управляющих и планов ограничения в следующем году применения упрощенной системы налогообложения в основном сводятся в бизнес-сообществе к попыткам обосновать неправомерность происходящего. Между тем проблема заключается в другом: государство сегодня остро нуждается в деньгах и не в состоянии улучшить собираемость налогов из-за многочисленных изъянов в законодательстве. До сих пор бизнес успешно пользовался этими лазейками. Чтобы их перекрыть у властей достаточно полномочий — было бы желание и умение.

В последние несколько лет в Беларуси был предпринят ряд мер по улучшению делового климата. Важное место здесь занимали 2 аспекта: упрощение регистрации предприятий и предложение льготных режимов налогообложения. Это должно было стимулировать рост бизнеса, прежде всего, малого. Ожидалось, что в результате увеличится и объем собираемых налогов. Однако в реальности властям пришлось столкнуться с малоизвестным у нас, но неотвратимым законом «оппортунистического» поведения экономических субъектов. Вместо того чтобы наслаждаться снижением налогового бремени, расширять свой бизнес и попутно пополнять казну, многие предприниматели воспользовались новыми возможностями для еще большей минимизации налоговых выплат. Вместо роста и создания дополнительных рабочих мест частные компании начали искусственно «дробиться», чтобы соответствовать критериям применения УСН. Попытки стимулировать более квалифицированный менеджмент с помощью правовых условий деятельности внешних управляющих обернулись массовым использованием этого института для завышения затрат и вывода денег из компаний.

Нового здесь ничего нет — «зарплатные» схемы, в основе которых лежит замена трудовых отношений гражданско-правовыми, появились еще в начале 90-х. Они получили «второе дыхание» с введением в ст.ст. 103 и 113 ГК норм о возможности передачи полномочий исполнительного органа общества по договору другой коммерческой организации или ИП (управляющему) в сочетании с возможностями применения УСН. Этот механизм уже так хорошо известен и растиражирован, что описывать его здесь нет смысла. Замена директоров управляющими была столь массовой, сумма выплачиваемых при этом вознаграждений так велика, что не приходится удивляться: и до государства дошло, что эту схему пора прикрывать.

БОРЬБА с творческой неуплатой налогов в последние 4–5 лет стала одним из приоритетных направлений государственной политики во многих странах мира. При этом Беларусь существенно отстает во многих номинациях борьбы с налоговыми уклонистами. Практика показывает, что принципы презумпции добросовестности и невиновности неприменимы в налоговых отношениях. Сам факт назначения проверки означает, что проверяемый субъект подозревается в том, что заинтересован в сокрытии налогов и является потенциальным нарушителем. А потому норма п. 15 Указа от 16.10.2009 № 510 «О совершенствовании контрольной (надзорной) деятельности в Республике Беларусь» о том, что «проверяемый субъект признается добросовестно исполняющим требования законодательства, пока не доказано иное» выглядит весьма двусмысленно: проверяющий стремится не столько удостовериться в этой добросовестности, сколько доказать «иное» — и часто не без успеха.

В налоговом планировании важное значение имеют не только тексты действующих нормативных правовых актов, но и их интерпретация налоговыми и иными органами. Конечно, можно понадеяться на норму о том, что в случае неясности или нечеткости предписаний акта законодательства решения должны приниматься в пользу проверяемого субъекта. Но «неясность» и «нечеткость» — понятия довольно субъективные. А потому нет гарантий, что туманные формулировки законов и инструкций не покажутся более чем конкретными контролеру и суду — в самой невыгодной для бизнеса интерпретации. Следовательно, разрабатывая и внедряя схемы налоговой оптимизации, стоит оценить риски конфликтов и постараться их по возможности избежать. Для начала нужно позаботиться о том, чтобы оптимизация не привела к резкому сокращению платежей в бюджет. Ведь в соответствии с Указом № 510 чтобы попасть в высокую группу риска для назначения проверок достаточно, чтобы налоговая нагрузка предприятия оказалась ниже, чем в среднем по отрасли, или резко упала по сравнению с предыдущим периодом.

МОЖНО выделить 4 основных принципа борьбы государства с уклонением от уплаты налогов: приоритет содержания над формой, деловая цель, ликвидация пробелов в налоговом законодательстве, презумпция облагаемости.

Принцип приоритета содержания над формой означает, что юридические последствия сделки определяются ее существом, а не формой. Решающим при рассмотрении вопроса об уплате или неуплате налогов будет характер фактически сложившихся отношений между сторонами договора, а не его название. При этом сделка подлежит переквалификации в соответствии со своим существом. Формально в белорусском налоговом законодательстве и контрольной практике не декларируется принцип приоритета содержания над формой. Но в реальности он уже присутствует в нормах подп. 1.10 Указа Президента от 23.10.2012 № 488 «О некоторых мерах по предупреждению незаконной минимизации сумм налоговых обязательств», согласно которым первичный учетный документ обладает юридической силой только в случае действительности совершения отраженной в нем хозяйственной операции и может быть признан по результатам проверки не имеющим юридической силы в случае наличия у контролирующего органа и (или) представления правоохранительными органами доказательств, опровергающих факт совершения отраженной в нем хозяйственной операции. А потому безукоризненно оформленные договоры оказания услуг, акты сдачи-приемки, решения собрания собственников компании могут оказаться бесполезными, если проверяющие докажут, что в реальности операции не совершались. Кроме того, принцип «сущность, а не форма» реализуется с помощью положений ст.ст. 167–171 ГК, предусматривающих ничтожность или недействительность мнимых и притворных сделок. Напомним, мнимой признается сделка, совершенная лишь для вида, без намерения создать соответствующие ей правовые последствия, а притворной — сделка, совершенная с целью прикрыть другую сделку. Правда, налоговые и иные контролирующие органы не вправе самостоятельно переквалифицировать сделки налогоплательщика с третьим лицом — это может сделать только суд.

Принцип «деловая цель» заключается в том, что сделка, которая создает налоговые преимущества, подлежит переквалификации, если не достигает деловой цели. Такая подмена сделок характерна при использовании сложных контрактных схем, когда, например, в целях налогового планирования договор купли-продажи маскируют договором комиссии, договор подряда договором оказания услуг либо создают длинные схемы с неработающими, по сути, в сделке участниками. В частности, это касается применения льгот. С одной стороны, подп. 1.4 ст. 21 НК наделяет плательщиков правом использовать налоговые льготы при наличии оснований и в порядке, установленных НК и иными актами налогового законодательства. Однако, с другой стороны, ст. 1 ГК устанавливает, что предпринимательская деятельность направлена на систематическое получение прибыли, а п. 1 ст. 46 ГК декларирует, что основной целью деятельности коммерческих организаций является извлечение прибыли или ее распределение между участниками. Эти принципы можно трактовать весьма широко — вплоть до квалификации операций, влекущих снижение прибыли, а, тем более, убыточность, как противоречащих целям деятельности компании. При этом не будет оправданием тот факт, что эти операции направлены на получение дохода собственниками компании, причем наиболее выгодным для них способом.

Стремлению субъектов минимизировать налоги противостоит презумпция облагаемости, согласно которой, с точки зрения государства, налогами должны облагаться все объекты налогообложения, за исключением тех, которые прямо перечислены в законодательстве. Следовательно, плательщику приходится самому доказывать свою невиновность, если будет установлен факт нарушений, тогда как чиновники стремятся сделать налогооблагаемым любой оборот, особенно, если выясняется, что он по недосмотру законодателей выпал из-под фискального пресса.

Перечисленные принципы за рубежом применяются гораздо жестче, чем у нас. К примеру, если в ст. 131-1 НК просто ограничивается размер относимых на затраты процентов по долговым обязательствам перед взаимозависимой иностранной организацией, то в большинстве стран сумма превышения в придачу переквалифицируется в дивиденды в целях взимания налога. Такая переквалификация рекомендована ОЭСР и в ряде других случаев, когда, по мнению законодателей, речь идет не столько об оплате услуг, сколько о том, как заплатить поменьше налогов. Кстати, именно так поступили специалисты ФСЗН, требуя обложить страховыми взносами выплаты собственнику, который руководит своим предприятием, в виде вознаграждения управляющему или дивидендов. Ведь на самом деле такие выплаты осуществляются вместо зарплаты директора. Попытки ФСЗН отчасти возместить потери «управленческой» схемы, требуя уплатить взносы с вознаграждений управляющих (см. «ЭГ» № 80, с. 14–15) выглядят необоснованными лишь благодаря пробелам в законодательстве. При более жестком подходе можно было бы не только требовать уплаты взносов, но и оспаривать как отнесение вознаграждений управляющих на затраты для целей налогообложения, так и их правомерность в целом.

СХЕМЫ, направленные исключительно на уход от налогов и страховых взносов, рано или поздно окажутся в поле зрения контролирующих органов. Это тем более неизбежно, если субъекты хозяйствования, полностью утратив инстинкт самосохранения, начинают массово применять одинаковые схемы налоговой минимизации, а консультанты — торговать ими оптом. Подобные вещи не терпят шаблонов, шумной рекламы и гласности. Так что, если сейчас дело ограничится ликвидацией некоторых лазеек в законодательстве с 2015 г., а не задним числом, то можно считать, что бизнесу еще повезло.

В рамках данной статьи не обсуждаются моральные аспекты минимизации налогов, различия между их законной оптимизацией и криминальным уклонением, а также правомерность и экономическая целесообразность последних креативов налоговых органов и ФСЗН. Можно сказать, что все стороны руководствуются здесь двойными стандартами. Как любит говорить Уоррен Баффет, «сами мы никогда не платим дивидендов, но очень любим вкладывать деньги в компании, которые их платят».

Итак, не стоит обольщаться изобилием «дыр» в законодательстве и их размером. Любая схема должна сохранять экономический смысл, закрепленные в договоре функции — иметь место в действительности, а операции — не только надлежащее документальное оформление, но и реальное осуществление. В противном случае риски оптимизации налогов материализуются в конкретные конфликты с законом. Также не стоит недооценивать компетентность сотрудников контролирующих органов. Из опыта проверок, выявления разнообразных схем избежания уплаты налогов, статистики их распространенности рождаются изменения законодательства, повергающие потом в шок бизнесменов, бухгалтеров и юристов…

Леонид ФРИДКИН

Продолжение темы —

с. 25–28 Информбанка