Будут ли реформы в Беларуси после отмены программы МВФ

В декабре 2015 г. белорусские власти объявили, что у них есть план завершения переговоров с МВФ по новой программе заимствования. Год назад ожидалось, что белорусская делегация привезет в Вашингтон подписанный договор о намерениях, что дало бы старт новому этапу сотрудничества. Но в июле т.г. представитель МВФ объявил, что «обсуждение программы приостановлено до выяснения, насколько высок уровень политической поддержки Беларуси, в частности, сектора государственных предприятий и коммунальной собственности». О причинах этой «приостановки» мы беседуем с директором Исследовательского центра ИПМ Александром ЧУБРИКОМ.

– Александр, почему белорусские власти сначала так стремились возобновить сотрудничество с МВФ, а потом не согласились с его условиями?

– В начале 2015 г. Беларусь только что прошла через третий валютный кризис за последние 6 лет, войдя в самую жесткую рецессию с 90-х годов, и столкнулась с необходимостью обслуживания долга в объеме, практически равном объему золотовалютных резервов страны. Естественно, мы попросили помощи. Но после полного аннулирования реформ, последовавшего за приостановкой, МВФ попросил «четкого принятия обязательств, в т.ч. и на высочайшем уровне, – к стабильности и реформам», и Беларусь вернулась к экономическим реформам 2015 г. безо всякой поддержки извне.

За 2 года ситуация заметно изменилась. Новый председатель Нацбанка изменил монетарную политику с ориентира на скорость девальвации на денежно-кредитное планирование и плавающий курс валют, намного менее «уп­равляемый», чем когда-либо ранее. Был инициирован ряд институциональных мер по дедолларизации и улучшению контроля банков.

Поскольку стабилизация мак­роэкономики была одним из приоритетных условий МВФ, Нацбанк успешно выдержал натиск отраслевого лобби и других приверженцев мягкой денежно-кредитной политики. В результате инфляция упала до исторического минимума в 4,9% в сентябре т.г. по сравнению с аналогичным периодом 2016 г. Реальная процентная ставка по рублевым депозитам снизилась почти до уровня инфляции. Это свидетельствует о возврате доверия к белорусскому рублю и политике Нацбанка, которая  не вызвала озабоченности у международных финансовых институтов. Денежно-кредитная политика создала необходимые условия для восстановления экономики, ориентированной на экс­порт, и улучшения состояния текущего платежного баланса. Следовательно, острая необходимость в займе МВФ для стабилизации макроэкономики от­пала.

– Какие признаки свидетельствуют о восстановлении экономики?

– Прежде всего это рост экспорта товаров и услуг (за исключением нефти и калия). Он продолжается на протяжении 6 кварталов, в основном из-за падения белорусского рубля после введения плавающего курса валют. Позже, в текущем году, начали восстанавливаться бытовое потребление и инвестирование в основной капитал, во многом благодаря потребительскому и коммерческому кредитованию, а от­части – не­скольким крупномасштабным инвес­т­проектам, профинансированным правительством, в т.ч. по строительству атомной электростанции. Несырьевой импорт услуг и товаров (без нефти и газа) также начал восстанавливаться, что ограничивает потенциал экономического роста. Темпы восстановления превысили все ожидаемые прогнозы. Это создает позитивный эффект на рынке труда. В то же время остается меньше стимулов следовать рекомендациям международных финансовых институтов.

– Спасут ли рынок труда успехи экспорта?

– Долгое время стабильность на рынке труда была одним из краеугольных камней белорусского общественного договора. Хотя госпредприятия постоянно сокращали работников в 2009–2014 гг., частный сектор (особенно микропредприятия) создавал рабочие места, под­держивая региональные рынки труда. Но рецессия 2015– 2016 гг. многое изменила. Малые частные компании стали сокращать людей сразу после девальвации в 2014-м, а более крупные – продолжили снижать затраты на персонал и в 2015–2016 гг.

На пике кризиса появился Декрет № 3 «О предупреждении социального иждивенчества», который облагал налогом тех, кто «не вносил значительный вклад в финансирование расходов государства». Такое решение ударило по различным социально не защищенным группам населения, особенно в восточных регионах Беларуси, и привело к общественным протестам, с которыми справились привычными мерами. Декрет был приостановлен и направлен на доработку. Недавно представители Минтруда и соцзащиты сообщили, что у документа появится новое название – «О содействии занятости» и новое содержание. Скорее всего, власти ограничатся точечными мерами воздействия на тех, «кто не участвует в экономической деятельности», например, установив им 100-процентную оплату коммунальных услуг, и больше займутся содействием занятости.

Волнения в обществе вызваны сложной ситуацией на рынке труда, увеличенной боязнью властей начать реструктуризацию госпредприятий, на которой настаивал МВФ. Но теперь позитивный эффект восстановления начинает проявляться: в 2016 г. занятость на микро­предприятиях практически доросла до уровня 2014 г.

– Значит, надежды на то, что малый бизнес «вытянет» экономику, оправданы?

– Развитие малого и среднего бизнеса было названо приоритетом еще в 2007–2008 гг. С тех пор Беларусь постоянно улучшает бизнес-среду, о чем свидетельствуют индикаторы рейтинга Все­мирного банка Doing Business. До рецессии 2015–2016 гг. это помогало увеличивать число предприятий МСБ и занятость. Но несовершенство институциональной среды стало более очевидным во время рецессии. Понимая важную роль МСБ в развитии регионов, власти пришли к ряду инициатив по дальнейшей либерализации ведения бизнеса в 2017 г. Это упрощение регистрации, краткосрочный мораторий на проверки, 3-летний мораторий на повышение налоговых ставок и введение новых налогов, декриминализация не­которых экономических пре­ступлений, улучшения в лицензировании и сертификации, введение новых налоговых льгот, в т.ч. для малого бизнеса в регионах, и т.д. Бизнес-союзы и прочие заинтересованные стороны, участвовавшие в об­щественном обсуждении этих документов, оценили их позитивно. Но полный их пакет еще не принят, а потому рано говорить о его потенциальном эффекте.

– Но если такой эффект будет, то более глубоких реформ ожидать вообще не стоит?

– Не обязательно. Даже вся совокупность положительных факторов не поможет Беларуси обслуживать ее вне­шние и внутренние валютные обязательства. Правительство по­тратило 5,5% ВВП на обслуживание и погашение валютного долга в 2015 г. и 6,2% ВВП в 2016-м. Размер этих платежей не снижается. Прошлогодний конфликт с Россией из-за цен на газ обошелся нам в серьезное сокращение поставок рос­сийской нефти во II половине 2016 г. – I квартале т.г. и, соответственно, – снижение доходов бюджета. Правда, в итоге президенты обеих стран договорились о решении конфликта и согласованных условиях торговли нефтью и газом. Это позволило улучшить положение белорусского бюджета и имидж перед кредиторами. В июне т.г. правительство выпустило евробонды на сумму 1,4 млрд. USD, ранее в апреле был получен транш кредита ЕФСР (0,3 млрд. USD), а в сентябре – кредит правительства РФ в 0,7 млрд. В совокупности в 2013– 2017 гг. Беларусь приняла более 17 млрд. USD долговых обязательств и погасила более 11 млрд.

Таким образом, вместо соглашения о программе реформ власти используют стандартные подходы – политические сделки с Россией и безусловные займы.

– Итак, сбалансированная денежно-кредитная политика, умеренная либерализация для малого бизнеса плюс российские кредиты – это и есть программа властей, которая заменит сотрудничество с МВФ?

– В 2016-м и даже в начале 2017 г. вероятность достижения соглашения с МВФ об условиях новой программы финансирования была достаточно высокой. Это подтверждается и тем, что Президент Беларуси и глава миссии МВФ дважды встречались в ходе переговоров. Но в итоге была сделана пауза.

Главным препятствием оказались условия реструктуризации госпредприятий. Власти предпочитают искать краткосрочные решения, вроде реструктуризации проблемных долгов гос­предприятий, перевода их части в государственный долг, создания специального Агентства по управлению активами для аккумулирования дефолтных активов госбанков и т.д. Делаются попытки использовать дальнейшее упрощение ведения бизнеса в качестве пути решения проблем рынка труда. Но эффективность таких мер ограничена скоростью восстановления экономики, низкой эффективностью госпредприятий, а также рисками кризиса бюджета, которые могут возникнуть в ближайшие 3–5 лет.

Тем временем

Беларусь и МВФ не планируют обсуждать вопрос новой кредитной программы во время ближайшей миссии фонда, заявил председатель Правления Нацбанка Павел Каллаур 18 октября во время XIV Международного форума по банковским ин­формационным технологиям «БанкИТ’2017».

Во время работы плановой миссии МВФ, которая посетит Минск 26 октября, будет рас­сматриваться в целом макроэкономическая ситуация в стране и ее изменения. Но вопрос о конкретной программе, которая могла бы поддержать финансово перемены, происходящие в Беларуси, в ходе работы этой миссии рас­сматриваться не будет.

Программа с МВФ предусматривала финансовую под­держку конкретным изменениям в стране, напомнил П. Каллаур. Эти изменения определены и программой на 2016–2020 гг., но белорусские власти разошлись с МВФ «по определенной скорости этих изменений», в частности, по тарифам на жилищно-коммунальные услуги, пояснил глава Нацбанка.

«Думаю, что мы в стране должны определиться, как мы будем двигаться по тем или иным направлениям реформирования экономики, а потом уже возвращаться к вопросу поддержки со стороны международных организаций. Мы должны ответить на ряд вопросов, включая вопрос фискальных рис­ков: как мы будем ими управлять, как их оценим, – заявил П. Каллаур. – Это очень непростая работа, но ее нужно проделать внутри страны».