Баланс свободы и ответственности

Обещая предоставить большую свободу бизнесу, власти намерены соблюсти баланс в плане ответственности за нарушения. Однако сам бизнес хотел бы соблюдения и других балансов, например, степени вины и размера наказания, конституционных прав защиты собственности и практики исполнения государством обязательств такой защиты. Анализ судебной практики и случаев изъятия имущества показывает, что с этими балансами дела обстоят не лучшим образом.

Результаты исследования причин изъятия имущества, представленные на круглом столе, организованном РОО «Белорусская научно-промышленная ассоциация» (РОО «БНПА») совместно с Республиканским союзом промышленников и предпринимателей (РСПП), показывает слабость защиты прав и законных интересов добросовестных приобретателей и инвесторов. Белорусское законодательство слишком жест­ко «настроено» по отношению к собственникам, считает председатель РОО «БНПА» Александр Швец. По его словам, на одном из совещаний чиновники признались, что с 2012 по 2015 гг. объем штрафов и конфискаций вырос в 10 раз. Начинать перемены надо с осознания этой статистики. Ни один предприниматель, у которого изъяли собственность, никогда с этим не смирится, считает глава БНПА. Но на проблему конфискаций власти обратили внимание лишь тогда, когда поняли, что ситуация начинает накаляться. Между тем достаточно обес­печить гласность и прозрачность судебных решений, чтобы стало ясно, в каком направлении нужно менять законодательство.

В значительной мере проблема кроется в чрезмерно жесткой правоприменительной практике, полагает доцент юрфака БГУ Алексей Лукашов. Хотя судьи обязаны учитывать определенные обстоятельства, в реальности они зачастую этого не делают, особенно когда речь идет о конфискации. Например, применение мер административного взыскания должно зависеть от того, совершено нарушение умышленно или по неосторожности. Но в реальности это не принимается во внимание. По мнению А. Лукашова, в случаях, когда деяние совершается впервые, по неосторожности и не повлекло причинения вреда здоровью, имуществу, ущерба окружающей среде, вполне можно ограничиться предупреждением. Если же нарушения будут допускаться и впредь, следует применять более жесткие меры.

При этом правоприменение должно существовать в строгом соответствии с законом. Но пока анализ рассматривавшихся в судах дел показывает, что решения принимаются исключительно исходя из фискальных интересов государства. Ярким примером тому служит массовое применение п. 4 ст. 12.17 КоАП. За перевозку товара без соответствующих документов налагается незначительный штраф, а сам товар конфискуется. Бывали случаи, когда конфисковывали товар из-за отсутствия на складе договора или накладной, которые на момент проверки находились в офисе компании. Есть ли смысл в кон­фискации имущества, находящегося в законном обороте, которое на законных основаниях принадлежит субъекту хозяйствования? При этом часто мотивировка принятия решения отсутствует либо, как полагают некоторые юристы, не выдерживает критики.

Более того, характер совершенного правонарушения, пос­ледствия которые могли наступить или наступили в результате действий, признанных административным правонарушением, не учитываются. Скажем, предприятие начало работать, не успев получить или про­длить лицензию. Статья 12.7 КоАП предусматривает за такое нарушение штраф с кон­фискацией дохода, орудий и средств совершения административного правонарушения, даже если с полученной выручки уплачены все налоги.

По мнению А. Лукашова, конфискация должна применяться только в отношении имущества, которое находится в незаконном обороте, как это принято в мировой практике. У нас же Конституция допускает конфискацию собственности в порядке, предусмотренном законом, но в ГК о ней ничего не говорится, в КоАП тоже нет раздела о специальной конфи­скации, но как вид санкции она присутствует во многих статьях. Правда, теперь сферу применения конфискации обещают сократить, но насколько это решит сложившиеся проблемы? И утешат ли планируемые поправки тех, кто уже лишился своего имущества?

Разработчики проекта изменений в КоАП и Уголовный кодекс признают, что налагаемые взыскания должны быть соразмерны причиненному ущербу, при этом выплата штрафов не должна приводить к ликвидации предприятий и сдерживанию деловой инициативы. В то же время административные санкции должны обеспечивать экономическую безопасность и порядок в сфере предпринимательства. Но в бизнес-союзах обнаружили, что окончательный вариант проекта выглядит несколько иначе, чем тот, который с ними согласовывали на заседаниях консультативных советов.

С ПРИВЛЕЧЕНИЕМ бизнеса к ответственности по любому поводу (а иногда и без него) никаких затруднений не возникает. Но возможно ли обратное? Порой компаниям приходится месяцами, а то и годами доказывать свою невиновность, теряя время и деньги. И даже если в высшей инстанции удается добиться прекращения дела ввиду недоказанности, расходы, потраченные на защиту своих интересов, компенсировать не удастся. Суд отвечает (и вполне законно): «Ни копейки из бюджета на восстановление нарушенных интересов, связанных с расходами, государство не вернет».

По законодательству вред возмещается при наличии решения, в котором действия органа, который вел административный процесс, были приз­наны незаконными. Но добиться такого решения нереально. Основания для начала административного процесса всег­да имеются, а если впо­следствии выяснится, что кон­тролеры ошибались, то оши­бка – это не незаконные действия. По мнению А. Лукашова, основанием для возмещения вреда (ущерба) должен служить факт прекращения дела по реабилитирующим ос­нованиям. Если дело признали недоказанным, отсутствует состав ад­министративного пра­вонарушения, то государство дол­жно компенсировать субъекту хозяйствования все расходы, потраченные на защиту своих интересов.

Подобная практика также широко распространена в цивилизованных странах. Но готовы ли наши власти пойти на такой шаг вместо того, чтобы без конца грозить бизнесу жесточайшей ответственно­стью за любой проступок?

За просчеты властей бизнесу приходится расплачиваться по­с­тоянно. Председатель совета директоров ассоциации «Бел­экоресурсы» Анатолий Ковш привел целый ряд таких примеров: от конфискации товаров до объявления недействительными аукционов по продаже не­движимости и «оши­бок» с выделением земельных участков. Никакой компенсации при этом субъекты хозяйствования не получают.

Многие предприниматели, исходя из своего опыта, вообще сильно сомневаются в справедливости суда и способности этой ветви власти защищать кого-нибудь, кроме государства. Поэтому предприниматели боятся быть собственниками имущества, переписывая его на дальних родственников, заметил председатель ОО МССПиР Владимир Карягин.

В свою очередь, участники встречи припомнили ряд известных случаев изъятия имущества государством. Ограничения прав собственности – это не только конфискация и штрафы, отметил советник по правовым вопросам МФК Валерий Фадеев. Это еще и национализация. Причем ее примеры вроде историй с фабриками «Коммунарка», «Спартак» и «Пинск­древ» показывают, что проводится национализация не по закону, а исходя из «революционной целесообразности». Из-за подобных случаев обещания любых преобразований в бизнес-сооб­ществе воспринимаются с изрядной долей скептицизма.

ОТСУТСТВИЕ на практике декларируемой Конституцией защиты прав частной собственности может перечеркнуть все льготы и послабления, предусмотренные как действующим законодательством, так и проектами нормативных актов, которые планируется принять в ближайшее время. Поэтому эти проекты воспринимаются пред­принимателями не как чрезвычайное одолжение свыше, ­а как исправление части ошибок и пе­регибов, допущенных в про­шлые годы.

Бизнес-­сооб­щест­во нуждается не только в со­кращении контрольного и сан­кционного прессинга. Ему требуется за­к­ре­пление в законах однозначной неприкосновенности соб­ственности добросовестных при­обретателей и инвесторов, исключение случаев необоснованного изъятия имущества, гарантия справедливой компенсации в случае национализации. При этом не менее важно, чтобы формулировки соответствующих нормативных актов были одно­значными и не допускали раз­личных трактовок, позволяющих принимать решения, ущемляющие права собственников.

Впрочем, даже если такие законы примут, они будут применяться только при условии независимости суда. Но так далеко предприниматели не заглядывают. Пока они согласны удовлетвориться закреплением соответствующих обязательств в законах, кодексах и решениях Верховного Суда. Чиновники вроде бы и согласны и даже призывают подавать кон­кретные предложения и формулировки. Но когда они поступают, почему-то выясняется, что принять их в таком виде нельзя – то по причине несоответствия нормотворческой технике, то из-за дублирования или нецелесообразности и т.п. Так что основной разговор об ответственности государства перед бизнесом еще впереди.