Темпы темпам рознь
Почему-то заявление главы правительства о том, что предлагаемая пятилетняя программа «позволит к концу 2020 года обеспечить темпы развития выше среднемировых», вызвало волну критики. Между тем, если речь идет о динамике ВВП, то для белорусской экономики, как и для любой другой страны emerging markets, темпов роста 3,5–4% маловато для устойчивого развития.
К сожалению, высокие темпы роста ВВП обычно удел развивающихся стран и свидетельствует не только об успешности экономики, но и об уровне ее отставания от стран развитых. Например, мировым лидером темпов роста ВВП по итогам 2015 г. согласно данным, опубликованным ЦРУ, является Папуа-Новая Гвинея: 16% по сравнению с 2014 г. с учетом инфляции. За этой страной с большим отрывом следуют Макао (11,9%), Теркс и Кайкос (11,2%), Монако (9,3%), Эфиопия (8,7%), Туркменистан и Бирма (по 8,5%), Конго (8,4%), Кот-д’Ивуар (8,2%) и Науру (8%). Индия по темпам роста ВВП занимает лишь 14 место (7,3%), Китай – 19-е (6,8%).
Всего же по итогам прошлого года темпы роста были выше среднемировых в 90 странах из 225, причем в таких разных, как, например, Чехия и Фиджи, Азербайджан и Чад, Вьетнам и Гибралтар, Польша и Буркина-Фасо.
В то же время в Евросоюзе темпы роста в целом составили в прошлом году всего 1,8%, хотя среди его членов разброс составляет от 4,8% у Ирландии (44 место) и 4,4% у Люксембурга (52) до –2,3% у Греции (208). Кстати, наша страна занимает в этом списке лишь 212 место, на одну ступень опережая Россию.
По расчетам экономистов, всего около десятка развивающихся стран могут сегодня рассчитывать догнать развитые страны по уровню ВНП на душу населения за период менее одного столетия. Это те государства, в которых годовой темп роста выше среднего уровня развитых стран более чем на 1%. Но и это возможно при условии долгосрочного поддержания достигнутых темпов, что совсем непросто. Считается, что чем беднее страна, тем труднее для нее задача поддержания необходимого для быстрого экономического роста высокого уровня инвестиций.
Важную роль здесь играет и стабильность. Существует прямая зависимость роста экономики от количества системных кризисов. Согласно исследованиям Р.Рансье, А.Торнела и Ф.Уэстермана там, где обходилось без серьезных финансово-экономических потрясений, ВВП растет медленнее. Это подтверждается наблюдениями развития 83 стран в период 1960–2000 гг. С одной стороны, после каждого спада наступает период роста – хотя бы восстановительного. С другой – пострадавшие от кризисов страны пытаются наверстать потери. Но «догоняющее развитие» не всегда является дорогой к успеху. К тому же рост, обеспечиваемый за счет накачивания бюджетными деньгами неэффективных предприятий, отнюдь не является признаком оздоровления больной экономики. Подобные «антикризисные меры» ведут лишь к дальнейшему истощению финансовых, материальных и иных ресурсов, закладывая основы для новых обвалов.
История знает достаточно примеров, когда власти разных стран в погоне за процентами роста ВВП подстегивали свои экономики, занижая процентные ставки или набирая кредиты, искусственно делая деньги доступными. Но это лишь дезориентирует экономических субъектов, подталкивая их к инвестициям, на которые они никогда не отважились бы при «дорогих» деньгах. А когда вложения не окупаются, продукция не находит сбыта и ожидавшихся средств для возврата кредитов не поступает, пузыри роста сдуваются. Наступает спад деловой активности, волна неплатежей и банкротств. Знакомая картина, не так ли?
Кстати, своеобразную «помощь» планам белорусского правительства может оказать мировая экономика. Ее рост уже замедлился, а многие риски усилились. Пока в текущем году МВФ прогнозирует рост мировой экономики на 3,4%. Ожидается, что фонд ухудшит эту оценку в апрельском выпуске World Economic Outlook (WEO), который будет обнародован на следующей неделе. При этом главным «тормозом» становятся развивающиеся страны. Ожидавшегося их перехода к уровню развитых так и не произошло, заявила недавно директор-распорядитель МВФ Кристин Лагард.
Она отметила, что страны emerging markets демонстрируют повышенную уязвимость к кризисным явлениям. В результате замедляется рост мировой торговли, повышается рыночная волатильность, растут риски глобальной финансовой стабильности. Экономические риски дополняются социально-политическими проблемами. Среди мер, которые могли бы спасти ситуацию, Лагард назвала ускоренную реализацию согласованных в рамках G20 структурных реформ, направленную на рост налогово-бюджетной политики, повышение эффективности и госрасходов, а также стимулирующую денежно-кредитную политику.
Впрочем, это тоже вполне декларативные заявления. А мы ждем от МВФ конкретных миллиардов без обременительных реформаторских условий…
