Стратегия для бизнеса: проценты или принципы

Обсуждение стратегии развития малого и среднего предпринимательства до 2030 г. на «круглом столе», организованном Советом по развитию предпринимательства и Восточным комитетом германской экономики, неожиданно превратилось в бурные дебаты. Речь зашла не только о роли частного сектора в Беларуси, но и о базовых условиях развития отечественной экономики.

Работать и разрабатывать

Согласно Национальной стратегии устойчивого социально-экономического развития на период до 2020 года доля малого и среднего предпринимательства (МСП) должна составить 50% в ВВП, напомнила заместитель министра экономики Ирина Костевич. Она призвала стремиться к этой «амбициозной цифре». Помочь здесь должна стратегия развития МСП до 2030 г., разработать которую планируется к середине 2017 г. – «при участии всех заинтересованных сторон».

До конца нынешней пятилетки в республике планируется создать около 48 тыс. малых предприятий, довести долю занятых в МСП с нынешних 31 до 35% от общей занятости. Таким образом, в МСП должно прийти около 100 тыс. человек. Замминистра заверила, что правительство знает проблемы бизнеса, понимает, что нужно сделать для достижения этой цели и какие трудности могут при этом возникнуть. Стратегия должна установить, что ждет бизнес до 2030 г. и какой вектор развития должен быть определен. МСП предстоит внести посильный вклад в экс­порт и импортозамещение, инновационное развитие и создание новых рабочих мест, повышение конкурентоспособности и устойчивости национальной экономики.

Однако представители бизнес-­сообщества считают, что сначала нужно перевернуть структуру стратегии с головы на ноги. До сих пор в различных программах в первую очередь рассматриваются меры поддержки отдельных проектов, затем – приоритеты и стимулы по некоторым направлениям, отметила советник по экономическим вопросам Рес­публиканского фонда содействия развитию предпринимательства Татьяна Быкова.

Формированию базовых ус­ловий развития частного сектора внимания уделяется гораздо меньше.  Речь идет о защите частной собственности, обеспечении равных конкурентных условий и ограничении государственного вмешательства. Именно эти условия предприниматели считают сегодня главной темой стратегического планирования, без обсуждения и реализации которой все остальное не имеет смысла. Решение таких задач не даст нам каких-либо бонусов – в развитых странах все эти условия существуют столетиями. Теперь об их необходимости начал задумываться и белорусский бизнес. Директор Исследовательского центра ИПМ Александр Чубрик обратил внимание участников «круглого стола», что согласно проведенным опросам институциональные факторы и макроэкономическая стабильность опережают для МСП по значимости все остальные проблемы, в т.ч. налоговые и финансовые.

Отношение к стратегическим вопросам у бизнеса довольно противоречивое: лезть в дебри высоких материй не хочется, а получить конкретные практические результаты без прочного теоретического фундамента не получается. Председатель СЮЛ «РКП» Виктор Маргелов отметил, что создание стратегии столкнулось с материальными трудностями. Академическая наука требует за свое участие серьезных денег. Предложить их белорусское бизнес-сообщество не может, а потому пытается справиться самостоятельно. По мнению В.Маргелова, для начала следовало бы произвести инвентаризацию имеющихся ресурсов, инструментов и возможностей для реализации стратегии, определить ее четкие контуры и структуру, временные рамки, периодичность корректировки. Нужно установить границы термина «предпринимательство» для целей стратегии, индикаторы оценки, основные приоритеты и вызовы. В.Маргелов представил собравшимся блок-схему из 25 компонентов, включающих организационные, исследовательские мероприятия, научное сопровождение, формирование комплексных от­раслевых и региональных про­грамм, модели финансового обеспечения, непосредственно разработку стратегии и шаги по ее реализации, включая механизм персональной ответственности представителей госорганов за выполнение разделов стратегии.

Доля частная и горькая

Каждый из «квадратиков» представленной схемы вполне может развернуться не только в разделы будущей стратегии, но и в ряд поправок действующего законодательства. Например, весьма спорным представляется само определение субъектов МСП исключительно исходя из численности наемных работников (микроорганизации – до 15 человек включительно, малые организации – от 16 до 100, средние – от 101 до 250 человек включительно). В развитых странах основными критериями служат объем выручки и/или стоимость активов. Например, в ФРГ к малому бизнесу относятся компании с выручкой менее 50 млн. EUR в год. Но применим ли такой лимит в Беларуси, где предприятия с подобными оборотами считаются вполне крупными?

Если эксперты из Германии, рассказывая о роли и деятельности МСП за рубежом, априори имеют в виду частные компании, то у нас значительная часть этого сектора представлена республиканскими и коммунальными предприятиями. К тому же негосударственными считаются организации, где имеется любая, пусть даже мизерная, доля частных лиц. А.Чубрик отметил, что специфика отечественной статистики не позволяет выделить долю именно частного сектора в экономических показателях. Это делает задачу увеличения доли МСП довольно формальной.

Делить частный бизнес исключительно по размеру вообще неправильно, считает председатель Белорусского союза налогоплательщиков Анатолий Труханович. Условия работы компаний, считающихся малыми, поскольку там работает менее 100 человек, и «несредних» только потому, что в них не 250, а, скажем, 400, не столь уж отличаются, а интересы во многом совпадают. Вероятно, поэтому для частников определение предпринимательства (в более широком смысле, чем в ст. 1 ГК) – вопрос не праздный. Столь же актуальной для них является реальность планирования. А.Труханович напомнил, что значительная часть разнообразных программ, стратегий и концепций – как долгосрочных, так и годовых – не достигает желаемого результата. При этом внятных объяснений невыполнения очередной порции утвержденных показателей обществу не дается.

Но предпринимателю невыполненные планы, нереальные исходные ориентиры и векторы грозят не мифической «персональной ответственностью», а конкретными убытками и потерями. А потому, прежде чем браться за амбициозные стратегии на 10–15 лет вперед, надо бы разобраться с текущими периодами, говорят бизнесмены. Ведь периодические потрясения на валютных и товарных рынках, внезапные изменения налогового и прочего законодательства не позволяют пред­приятиям не только формировать стратегии на несколько лет вперед, но часто вынуждают менять оперативные планы на 3–6 месяцев.

Долгосрочная стратегия – это хорошо, полагает почетный председатель БСПН им. М.С. Кунявского Георгий Бадей, если решены проблемы сиюминутного выживания. Налоги и проверки, долги и падение спроса, волатильность курса и цен беспокоят предпринимателей гораздо больше, чем их удельный вес в ВВП. «Доля МСП одними процентами не измеряется, – сказал Г.Бадей. – Эта доля горькая». «Невкусной» может стать и причина ее роста. Если показатели крупных предприятий продолжат падение, то удельный вес МСП автоматически увеличится, но не за счет собственных достижений.

Опять матрица

Научные круги тоже готовы помочь МСП советом. Так, заведующий отделом макроэкономической и финансовой политики Института экономики НАН Александр Лученок предостерег бизнес от покушения на основы основ. Говоря о структурных или институциональных реформах, у нас часто имеют в виду корректировку отдельных законов и инструкций, объяснил он. На самом же деле, подобные реформы подразумевают глубокие изменения общественных и экономических отношений. Так что речь идет ни много ни мало – о цивилизационном выборе. А.Лученок полагает, что западная институциональная матрица не подходит для нашей страны, а потому попытки изменить базовые институты не могут иметь успеха.

Чем же так чужды нам западные веяния? В современной институциональной теории раз­личают два основных регулятора хозяйственной жизни (рынок и прямое распределение) и два соответствующих им типа матриц. В основе западной рыночной Y-матрицы лежат институты частной собственности, обмена (купли-продажи), наем­ного труда, конкуренции и «Y-эффективности», т.е. получения прибыли за счет конкурентных преимуществ. Главными ценностями такой матрицы считаются личность и развитие. Ее антитезой считается редистрибутивная Х-матрица (больше характерная для азиатских стран), где верховенство имеет административный контроль собственности и распределение ресурсов со стороны государства, которое само же и является главной ценностью. В такой матрице исключается имитирование чужих образцов без оглядки на свою традицию.

Правда, в последние годы ученые признают, что элементы обеих матриц смешиваются, особенно в кризисные периоды – в различной степени и со своеобразными результатами. Это происходит и  у нас. С одной стороны, власти пытаются внедрить отдельные институты и инструменты западной матрицы, вроде фондового рынка и рыночных стимулов, а с другой – стремятся сохранить доминирование госсектора в экономике и административные барьеры для частников. В свою очередь, предприниматели все активнее добиваются развития базовых институтов западной Y-матрицы – тех самых, которые перечислила в начале «круглого стола» Т.Быкова. Но если в рыночных экономиках государственная собственность и госрегулирование устанавливаются там, где рынок не в состоянии обеспечить эффективное использование ресурсов, то у нас частному сектору отводится лишь то место, которое остается на обочине всеобъемлющих государственных интересов. При этом предприниматели и эксперты продолжают всерьез обсуждать возможность расширения сферы саморегулирования, сокрушаться о слабости бизнес-союзов и отраслевых ассоциаций.

От теории к практике

Эти противоречия становятся все более явными. Так, председатель РОО «БСП» Александр Калинин обратил внимание, что в популярной в деловых кругах книге «Финансовая диета», по сути, признается, что в нашей стране построен государственный капитализм, а предложенные там преобразования направлены на его сохранение. Настоящую социально ориентированную рыночную экономику у нас еще только предстоит создавать.

Столь масштабные задачи предприниматели перед собой пока не ставят. Их гораздо больше беспокоит решение конкретных задач. В частности, А. Калинин предложил сосредоточиться на вопросах кредитно-денежной и налоговой политики. По его словам, сегодня предприятия реального сектора превратились в кредитные учреждения. К этому привели практика взимания налогов по методу начисления, отсрочка вычета НДС для импортеров и авансовые платежи за энергоносители. В условиях «дорогих денег» бизнес не в состоянии платить налоги с неполученной выручки и кредитовать монополистов-энергетиков. Серьезной проблемой стал рост налогов на недвижимость и на землю, который делает заведомо невыгодной реализацию многих инвестпроектов.

В последнее время идет буквально «зачистка» целых секторов экономики от частного малого бизнеса, считает А.Калинин. Именно так воспринимаются изменение условий лицензирования медицинской деятельности, аттестация в строительстве. Продолжается монополизация торговли и некоторых других сфер деятельности. Сохраняется неравенство доступа к финансовым и материальным ресурсам, что не позволяет малому бизнесу всерьез заниматься производством. Между тем в государст­венной собственности по-пре­жнему остается огромное количество неиспользуемого имущества, которое, несмотря на многочисленные декларации, по-прежнему сложно передается в частные руки.

Для зарубежных гостей перечисление проблем белорусского МСП выглядело, по-видимому, очень странно. Один из них даже поинтересовался: от кого, собственно, приходится защищать частный бизнес в вашей стране? Ответа не последовало. Судя по выражению лиц, все местные участники «круглого стола» его знают, но раскрывать этот секрет не намерены.

* * *

Итак, «круглый стол» показал, что белорусский частный бизнес в своем развитии уперся в границы имеющейся институциональной матрицы. А потому авторам стратегии–2030 придется выбирать: ограничиться набором стандартных лозунгов и полумер или рискнуть домогаться изменения институтов...