От редакции:— Цена неформальных отношений
Исследование, представленное экспертами РЕФОРУМ, наглядно показывает, насколько болезненной является проблема собственности для Беларуси. Но этот вопрос выходит далеко за рамки законов и кодексов. Ведь собственность – не только (и не столько) правовая, сколько экономическая и философская категория. Отношение к ней в государстве и обществе имеет вполне ощутимую цену.
Формально наш собственник имеет право владеть, пользоваться и распоряжаться имуществом как единолично, так и совместно с другими лицами. Но чтобы эта триада действительно реализовалась, недостаточно декларируемого в ст. 44 Конституции обещания государства гарантировать каждому право собственности и содействовать ее приобретению.
Общественный консенсус о приоритете частной собственности кардинально снижает суммарные транзакционные издержки в экономике, прежде всего – за счет добросовестного исполнения обязательств. Скажем, мучающий белорусские предприятия кризис неплатежей связан не только с нехваткой денег в стране. Во многом это следствие неуважения должников к собственности кредиторов и нежелания государства эффективно пресекать такие настроения. Ведь взыскание долгов, невзирая на форму собственности должника, и четкая работа судебных исполнителей как раз являются реальным признаком исполнения государством гарантий, данных в ст. 44 Конституции.
ГЛАВНЫМ конкурентным преимуществом развитых стран является всеобщее признание того факта, что имеющаяся собственность идеальна, легитимна и должна признаваться всеми. На этом держится деловая активность и надежность финансовых институтов, конвертируемость валют и рост инноваций. Именно поэтому бизнесмены постсоветских стран выводят на Запад свои активы, а стартаперы стремятся реализовать свои идеи там, а не по месту прописки.
Не только действия, но даже отношение или иное высказывание о собственности может привести к масштабным приобретениям или потерям. Последние чаще всего вызваны глубоко засевшим в сознании большевистским подходом к частной собственности. Значительная часть нашего общества по-прежнему уверена, что только доминирование государства гарантирует стабильность, равенство и благополучие. Никакие провалы в экономике не могут переубедить в этом некоторых граждан. То и дело можно услышать тезис, что преимущества частного сектора не доказаны. На самом деле, таких доказательств предостаточно, как и примеров неэффективного использования тех или иных активов. Просто есть забавная особенность: эффективность – тоже вполне субъективное понятие. Если государственникам важны социальные и политические последствия экономических процессов, то у частника есть свое мнение и свои интересы, среди которых главное – сохранить и приумножить свое достояние.
(«Когда дело касается вопроса о собственности, священный долг повелевает поддерживать точку зрения детского букваря как единственно правильную для всех возрастов и всех ступеней развития».
Карл Маркс)
Сама по себе идея создания частной собственности, вернувшаяся в Беларусь в начале 1990-х, как и идея усиления госсобственности, которой увлечены власти с середины 90-х по сей день, еще не приводит к формированию эффективного частного или государственного режима. Происходит лишь перераспределение активов и затрат. Теперь, когда издержки доминирования госсобственности превзошли возможности общества, приходится думать, как переложить их на частный сектор. Таким образом, если приватизация у нас и активизируется, то в основном ради перераспределения издержек.
Для того чтобы возникла эффективная частная собственность, нужен целый ряд дополнительных условий, в т.ч. независимая судебная система. А для того, чтобы государственная собственность работала эффективно, нужны свои условия, в т.ч. исправная обратная связь с обществом, система бюджетного и гражданского контроля.
ТИТУЛ «государственная собственность», на самом же деле, никак не тождественен «общенародной». Скорее он свидетельствует о том, что собственность контролируется чиновниками, в т.ч. по ведомствам или территориальной принадлежности. Поэтому передача активов с республиканского на коммунальный уровень само по себе положение дел не улучшит. Зато у госсобственности постоянно остается проблема ее сохранности, поскольку «всеобщее» слишком похоже на «ничье». Следовательно, обилие госсобственности служит постоянным поводом хищений и коррупции, что, разумеется, влечет усиление контроля, потребность в проверке за контролерами и надзоре за проверяющими. Впрочем, это не значит, что частная собственность не нуждается в контроле – в интересах как собственников, так и остального общества в сферах пересечения интересов разных сторон. Чем неэффективнее собственность, тем труднее ее удерживать и тем дороже это удержание обходится владельцу. Поэтому неудивительно, что Беларусь занимает первое место в мире по численности правоохранительных органов.
Записи в Конституции, ГК, законах и указах, определяющие, разграничивающие и обеспечивающие режимы частной и государственной собственности, вовсе не свидетельствуют о том, что эти режимы работают. Имеющихся в них оговорок достаточно, чтобы в любой момент найти способ для ущемления прав собственника – от мелких ограничений в распоряжении и использовании до лишения права владения. Ведь «общественная необходимость» – понятие весьма субъективное и при желании может трактоваться сколь угодно широко, а ограничения могут носить весьма разнообразный характер. Но главное в них – эксклюзивная возможность бюрократии контролировать любые активы, вплоть до их изъятия у «недостойных» частников.
По мнению некоторых чиновников, государственная собственность «бывшей не бывает». А потому в их глазах приобретение активов у государства никогда не будет считаться добросовестным и безвозвратным и может быть в любой момент оспорено и аннулировано. Зато контролировать из своего руководящего кресла государственную и вообще любую собственность гораздо приятнее, надежнее и безопаснее, чем стать самому частным собственником. Ведь ему о своих активах и правах надо заботиться, защищать, приумножать и, что самое неприятное, нести за них ответственность – административную и социальную, уголовную и субсидиарную. Так что не стоит бояться «номенклатурной приватизации» – номенклатуре она не очень-то нужна.
СЛУЧАИ прямого изъятия имущества у собственников единичны. Но каждый из них производит оглушительный эффект – «резонансные» дела демонстрируют, что такая возможность существует и в любой момент может настичь любого бизнесмена. Зная это, многие из них не рискуют обременять себя на территории республики большим количеством активов, осуществлять долгосрочные инвестиции. Гораздо безопаснее оперировать высоколиквидными и мобильными ресурсами, которые легко конвертировать и перевести в случае надобности подальше от контролеров, штрафов и конфискаций.
Столь же сокрушительный эффект дают некоторые высказывания высокопоставленных чиновников. Достаточно кому-то заявить, к примеру, что у акционеров убыточных предприятий стоит забирать акции, чтобы все частники схватились за сердце и кошелек, а потенциальные инвесторы шарахнулись кто куда. Каждый «урок таким акционерам в масштабах всей страны» хорошо усваивается и надолго запоминается. Потом можно сколько угодно рассуждать о необходимости привлечения инвестиций, обещать режимы наибольшего благоприятствования и совершенствование законодательства. Как бы ни кодифицировались все нормы в едином нормативном акте или раскладывались в отдельные законы и потом вновь собирались в один документ, бизнес видит, сколько оговорок в этом массиве позволяет посягать на его права и как пренебрежительно относятся к собственности неформальные институты. При этом никакие личные гарантии на высшем уровне не заменяют защиты права. Именно права, а не нормативного акта, который при надобности можно переписать в любой момент.
