Нефть не терпит заморозки
Неожиданный провал переговоров о замораживании добычи нефти резко изменил ситуацию на мировом нефтяном рынке. Наметившееся было восстановление цен остановилось и пошло вспять, а следом покатились по наклонной плоскости курсы валют «нефтезависимых» стран, среди которых, к сожалению, числится и Беларусь.
Надежды на замораживание добычи подогревали рост цен на нефть почти 2 месяца. После долгих обещаний министры энергетики 18 стран, обеспечивающих в совокупности почти 60% мировой добычи нефти, собрались в Дохе (Катар) 17 апреля. Залогом успеха переговоров должно было послужить предварительное соглашение, заключенное еще в феврале Россией, Саудовской Аравией, Катаром и Венесуэлой. Предполагалось, что к ним присоединятся Алжир, Ангола, Азербайджан, Колумбия, Эквадор, Индонезия, Ирак, Казахстан, Кувейт, Мексика, Нигерия, Оман и Объединенные Арабские Эмираты.
Переговоры проходили исключительно нервозно. Сначала они были перенесены с 9.00 на 14.00, затем прерваны и завершились поздно вечером – нулевым результатом.
Все мы пострадавшие
Казалось бы, все экспортеры нефти должны быть заинтересованы в восстановлении цен, добиться которого можно только путем снижения предложения на рынке. Мировые цены на Brent за 1,5 года снизились почти в 4 раза: со 114,9 USD/барр. в середине июня 2014 г. до 28 USD в конце января 2016 г. Замедление темпов роста мировой экономики, рост применения альтернативных источников энергии и добычи сланцевой нефти в США и Канаде существенно изменили ситуацию на глобальном рынке. Тем не менее страны-производители нефти продолжали увеличивать добычу и экспорт, боясь утратить свою долю на рынке. В результате в прошлом году мировая добыча выросла на 2,2 млн барр. в сутки, а спрос – лишь на 1,4 млн барр. Только когда цена опустилась ниже 30 USD/барр., некоторые из производителей стали требовать от ОПЕК сократить добычу нефти. Главным инициатором здесь стала Венесуэла, экономика которой пострадала более всех. Однако все попытки добиться снижения предложения оказались безрезультатными.
Некоторые из стран – членов ОПЕК практически не скрывали, что готовы вести гонку на снижение цен, чтобы остановить угрозу роста добычи сланцевой нефти и, заодно, «выбить» с рынка своих конкурентов. Проиграть здесь должны были те, у кого себестоимость добычи выше или бюджеты не выдержат потери нефтяных доходов. По сути, речь шла о широком применении классической схемы передела рынка по принципу «объем важнее цены». «Если цены вырастут до 60 или 70 USD/барр., это положительно скажется на развитии производства, – заявил накануне встречи в Дохе наследный принц Саудовской Аравии Мухаммед бин Салман. – Но это не наша война, это война тех, кто серьезно пострадал от падения цен».
Жертвой «войны» является и Беларусь, потерявшая за год более 3,5 млрд. USD экспортной выручки на снижении цен на нефть и нефтепродукты.
Не очень-то хотелось
Первоначальный проект соглашения предусматривал, что страны – участницы заморозят добычу нефти на уровне января 2016 г. до 1 октября, а затем соберутся в России для обсуждения дальнейших шагов. Но оказалось, что практически все страны – потенциальные участницы такого соглашения не готовы доверять друг другу. Особую позицию занимает Иран. Вернувшись на мировой рынок после снятия международных санкций, эта страна намерена наращивать добычу, пока она не достигнет досанкционного уровня (4 млн барр. в день), и готова продавать нефть по любым ценам, чтобы укрепить свой бюджет. Не намерена была подписать соглашение и Ливия, где из-за военных действий добыча нефти и так падает.
В ответ Саудовская Аравия заявила, что согласится на заморозку добычи лишь в том случае, если другие крупные производители, включая Иран, присоединятся к такому шагу. С этого момента переговоры в Дохе были практически обречены.
Аналитики предупреждали, что даже если соглашение о заморозке будет заключено, оно не принесет радикальных изменений. Объем предложения нефти при неизменной добыче по-прежнему будет превышать спрос. К тому же, несмотря на идею создания надзорного комитета или консультационной рабочей группы, контролировать соблюдение соглашения было бы затруднительно, а повлиять на «нарушителя конвенции» – практически невозможно.
Подписывая соглашение, страны-экспортеры не слишком рисковали бы своими интересами. По мнению главы отдела нефтяной промышленности и рынков Международного энергетического агентства (МЭА) Нила Аткинсона, из стран, участвовавших во встрече в Дохе, только Саудовская Аравия в состоянии существенно увеличить уровень добычи. Это подтвердил и М. бин Салман, заявивший, что его страна может ограничить добычу нефти на уровне 10,3–10,4 млн. баррелей в сутки, если соглашение о заморозке объемов будет достигнуто. Однако, если этого не произойдет, Саудовская Аравия готова немедленно увеличить добычу до 11,5 млн.барр. в сутки, а в течение 6 месяцев – до 12,5 млн.
По оценкам МЭА, баланс спроса и предложения нефти, когда уровень потребления соответствует уровню добычи, будет достигнут не ранее 2017 г. К этому времени добыча в большинстве стран должна сократиться, поскольку из-за нынешнего падения цен снижаются инвестиции в нефтяной отрасли.
ОПЕК наблюдает за ситуацией весьма спокойно. Генеральный секретарь картеля Абдулла эль-Бадри заявил, что обвал на нефтяном рынке, вероятно, приблизился ко дну. По его мнению, это стало результатом «общемировых усилий по сокращению перепроизводства нефти». По оценке ОПЕК, мировой спрос на нефть вырастет в 2016 г. на 1,25 млн. баррелей в сутки, а затем поднимется на 1,8 млн. баррелей в день. При этом поставки нефти из стран, не входящих в ОПЕК, сократятся на 700 тыс. баррелей в сутки.
Если бы соглашение было подписано, то рывка цен не произошло бы: они уже отыграли основной рост на «словесных интервенциях». Гораздо больше на цены могли бы повлиять ослабление курса доллара, снижение запасов нефти и количества буровых установок в США или рост экономики в Китае. К тому же ряд крупнейших нефтедобывающих стран, в т.ч. США, Канада, Китай, Бразилия и Норвегия, вообще не собирались участвовать в переговорах. Для них рост цен на нефть выше 35 USD/барр. становится стимулом увеличения добычи, в т.ч. сланцевой нефти в Северной Америке.
Жизнь продолжается
Известие о несостоявшейся заморозке быстро вернуло цены на нефть к реальности. Собственно, эффект словесных интервенций начал выдыхаться еще в пятницу. По итогам торгов 15 апреля стоимость июньского контракта на нефть марки Brent на бирже ICE в Лондоне снизилась на 1,7%, до 43,1 USD/барр., майские фьючерсы на WTI на Нью-Йоркской товарной бирже NYMEX подешевели на 2,75%, до 40,36 USD/барр., а июньские – на 2,25%, до 41,71 USD.
В понедельник падение продолжилось: цена июньского контракта на нефть Brent на лондонской бирже ICE Futures утром упала сразу на 4% до 41,4 USD/барр., а затем – до 40,1 USD/барр., что является самым низким показателем с 8 апреля 2016 г. Большинство аналитиков предполагает, что дальнейшее падение цен будет не слишком продолжительным и не столь глубоким, как зимой: до 35–40 USD/барр., а в самом неблагоприятном варианте – до 30 USD. Впрочем, на рынок способны повлиять и другие факторы, вроде экстренно начавшейся вчера забастовки нефтедобытчиков в Кувейте.
Снижение нефтяных цен тут же отразилось на курсе российского рубля. На торгах на Московской бирже курс достиг месячных максимумов 68,8 USD/RUB и 77,736 EUR/RUB, что на 2,353 и 2,786 RUB выше уровня предыдущих торгов. Не остался в стороне и белорусский рубль, опустившийся с 19 907 до 20 213 USD/Br и с 22 416 до 22 837 EUR/Br, что стало самым высоким значением с 8 апреля.
Если ситуация на мировом валютном рынке не изменится, то придется признать, что основные константы, на основании которых рассчитывались показатели бюджета и параметры прогноза социально-экономического развития Беларуси на текущий год, оказались завышенными. Не приходится рассчитывать на рост поступлений от экспорта нефти и нефтепродуктов, экспортных пошлин, а также на оживление спроса на российском рынке. Очевидно, что в ближайшем будущем экономическая ситуация в России будет усугубляться под давлением неблагоприятной конъюнктуры на сырьевых рынках, санкций и обострения геополитических конфликтов. Поэтому задачи диверсификации экспорта, поиска новых партнеров, инвесторов и кредитов становятся еще более актуальными. Но это довольно длительный процесс с трудно предсказуемым результатом. Очередные транши ЕФСР поступят еще не скоро, переговоры с МВФ затягиваются, а деньги для латания бюджетных дыр нужны уже сегодня. Следовательно, «перекантоваться» до возвращения благоприятной внешнеторговой конъюнктуры становится все труднее.
