Эффект, которого мы ждем
Перспективы развития отечественной промышленности очень беспокоят не только власти страны, но и деловую общественность. Состояние ключевой отрасли белорусской экономики является предметом постоянного внимания, планирования и споров.
Во время посещения предприятий Могилевской области Президент Александр Лукашенко выразил уверенность, что белорусские предприятия преодолеют спад промышленного производства. По его мнению, «движение есть», его темпы увеличатся, и «мы должны преодолеть тот спад, который произошел, к сожалению, не по нашей вине».
В определенной мере основанием для такого оптимизма могут служить статистические данные последних месяцев, а также «образцово-показательные» примеры успешного внедрения инновационных технологий, реализации экспортоориентированных и импортозамещающих проектов. Некоторые из них были предъявлены главе государства и заслужили его одобрение. «То, что создано хорошее производство, – это факт. Но это зернышко, которое хорошо взошло, проросло. – сказал Президент. – Сегодня уберем, а завтра надо посеять, чтобы больше получить. Должен быть мультипликативный эффект».
Упоминание этого термина вызвало огромный интерес у предпринимателей и менеджеров. Многие тут же бросились гадать, что имел в виду глава государства, а иные уже пытаются измерить этот эффект, как будто он уже утвержден для всех в качестве целевого показателя.
МУЛЬТИПЛИКАТИВНЫМ эффектом в экономике считается изменение в равновесном уровне национального дохода в большем размере, чем инициирующее его изменение в планируемых расходах. Иными словами, прирост инвестиций должен обеспечивать многократное увеличение национального дохода. В основе этого процесса лежат два явления. Во-первых, потоки доходов и расходов в экономике непрерывно повторяются. Во-вторых, любое изменение дохода влечет за собой изменения в том же направлении потребления и сбережений. Таким образом, мультипликативный эффект есть всегда, но, к сожалению, не обязательно положительный. С поправкой на налоги и чистый экспорт доходы могут снизиться, несмотря на все вложения и усилия. А если инвестиционные расходы сокращаются, то это неизбежно отразится на доходах.
В последнее время мультипликатор, характеризующий соотношение изменения доходов и инвестиций в отечественной экономике, не слишком радует. Многомиллиардные вложения в некоторые проекты не только не приносят ожидавшейся прибыли, но и повлекли раскручивание инфляционно-девальвационной спирали, а заодно – возникновение долгового пузыря, разбираться с которым теперь приходится с помощью экстренных мер (см. с. 13 этого номера «ЭГ»). Почти всю прошлую пятилетку мы тешили себя надеждой, что концентрация промышленных предприятий путем создания холдингов улучшит их управление и инвестиционную привлекательность. Однако пока никто не может сказать, проявился ли обещанный синергический эффект такой вертикальной интеграции, а если он имеется, то какой именно.
ОЦЕНКА мультипликативных эффектов от инвестиций – задача сложная. Здесь требуется учитывать множество обстоятельств и обратных связей в экономической системе. Ведь ни одно предприятие или отрасль не является в достаточной мере самодостаточным, чтобы не испытывать влияние внешних и внутренних факторов. А потому любые просчеты здесь приводят к самым неожиданным результатам. Скажем, вклад промышленности в формирование темпа роста ВВП в 2010 г. составлял 3,3%, в 2011-м – 2,4%, в 2012-м – 1,8%, в 2014-м – 0,6%, а в 2013 и 2015-м был вообще отрицательным: –1,4% и –1,8% соответственно. При этом совокупный мультипликативный эффект для общества может быть еще серьезнее. Так, некоторые ученые и чиновники уверены, что крупные инвестиции в отдельные проекты не только обеспечат рост ВВП, но и станут «локомотивом» для других предприятий и секторов. На практике иногда получается совершенно обратный результат. Например, можно вложить значительные бюджетные средства в строительство дорог, обеспечивая ряд организаций заказами. Но для этого придется увеличить налоговую нагрузку на остальной бизнес, что остановит его рост. В итоге достижения в сфере дорожного строительства нивелируются спадом в других сегментах экономики.
Особенно уязвимыми являются госпредприятия со слабой финансовой устойчивостью и относительно низкой добавленной стоимостью. Усилия властей по искусственному стимулированию инвестиций и инновационной активности регулярно разбиваются об отсутствие стимулов роста доходности. Такие субъекты способны постоянно равнодушно «перемалывать» любой объем вложений, не создавая на выходе ожидаемых доходов, как бы ни пытались чиновники совершенствовать методы планирования и подходы к корпоративному управлению. А потому расходы, источником которых послужили ресурсы, собранные со всего общества, нередко трансформируются не в доходы, а в складские запасы или неокупаемые активы, в т.ч. непроизводственного назначения (см. диаграмму).
ЭТО не значит, что инвестиции, осуществлявшиеся на протяжении более чем 20 лет, не дали никакого результата. Прежде всего, есть социальный эффект: минимальное имущественное расслоение и низкая безработица, уровень которых выгодно отличает Беларусь от многих стран мира. Правда, некоторые эксперты полагают, что причиной первого достижения является масштабное сокрытие доходов состоятельными людьми, а побочным эффектом второго – низкая мобильность трудовых ресурсов, что негативно отражается на занятости в условиях кризиса. Но допустить массовую безработицу никто не рискнет – эффект от нее будет слишком серьезным.
НАМ регулярно напоминают, что крупнейшие отечественные предприятия остались в государственной собственности и не пали жертвой «грабительской приватизации», как у соседей. Это, по-видимому, отождествляется у чиновников с существенным успехом. Правда, иные сбереженные госпредприятия оказались теперь чрезвычайно убыточными, хотя многие из них пользовались немалой бюджетной поддержкой, налоговыми и иными преференциями.
К сожалению, здесь мультипликатор развернулся в «минус» не только из-за неблагоприятной конъюнктуры внешних рынков, но и по причине просчетов руководства, как самих предприятий, так и вышестоящих органов. Например, по итогам 2015 г. чистый убыток БМЗ составил –2624,4 млрд. Br (до деноминации), Гомсельмаша – 1922,4 млрд., Светлогорского ЦКК – 982,8 млрд., МАЗа – 970,9 млрд., МТЗ – 881,7 млрд., ЗАО «Атлант» – 564,8 млрд. Br. Отрицательные финансовые результаты многих предприятий во многом обусловлены убытками от девальвации рубля и высокими расходами на обслуживание кредитов. Такие потери частные компании пытаются минимизировать различными способами, первым и простейшим из которых служит отказ от проектов, сулящих высокие риски и сомнительную окупаемость. Но менеджеры госпредприятий ограничены в принятии таких решений, да и не имеют для этого серьезной мотивации.
ТЕПЕРЬ государство пытается найти выход с помощью более осторожных мер по повышению конкурентоспособности традиционного сектора промышленного производства. Например, в 2016–2020 гг. планируется оптимизировать производственные мощности отечественных организаций исходя из реального спроса на выпускаемую продукцию на внешних и внутреннем рынках. Руководителям промышленных организаций, с преобладающей долей государственной собственности, в текущем году, возможно, позволят самим планировать степень загрузки производственных мощностей, принимать решение о выводе из эксплуатации морально устаревшего производственного оборудования исходя из реально существующего спроса для повышения эффективности работы организации. Пришлось задуматься о внедрении в крупных государственных организациях современных систем корпоративного управления, разделения функций регуляторного надзора и собственника, привлечения инвестиций с помощью инструментов фондового рынка на рыночных условиях.
Возможно, эти меры позволят повысить эффективность традиционных отраслей промышленности и удержать их от стагнации и банкротства. Особого выбора у нас нет: время для выгодной продажи белорусских предприятий или вхождения в стратегические альянсы с транснациональными корпорациями упущено, а средств на продолжение господдержки в бюджете гораздо меньше, чем раньше…
