Деньги были и сплыли©
В январе широкая денежная масса (ШДМ) в Беларуси выросла сразу на 7,7%. Основной причиной такого рывка стала девальвация, из-за которой рублевая часть ШДМ заметно сократилась. При этом ускоренными темпами тают депозиты населения и юридических лиц. Здесь господствуют две тенденции: некоторые вкладчики просто сокращают содержимое своих счетов, а другие переводят его в валюту.
Объем ШДМ на 1.02.2016 г. составил 352,2 трлн. Br. Но если в рублях за первый месяц года рост составил 7,7%, то в долларовом эквиваленте наблюдалось сокращение на 16,9 млрд. USD. Напомним, согласно основным направлениям денежно-кредитной политики на 2016 год увеличение ШДМ запланировано в пределах 16–20%. Получается, что треть этого роста уже «выбрана» в январе – в основном за счет девальвации рубля.
В частности, объем наличных денег в обращении (денежный агрегат M0) сократился за январь на 5,6%, до 13,4 трлн. Br (или с 0,77 млрд. до 0,65 млрд. USD), а его доля в ШДМ снизилась за месяц с 4,4 до 3,8%. Год назад она составляла 5,8%.
Активная рублевая денежная масса – денежный агрегат M1 (наличные деньги и текущие рублевые вклады в банках) после роста в декабре на 0,9% сократилась за январь на 12,7%, до 37,3 трлн. Br (или с 2,3 млрд. до 1,8 млрд. USD). Такое снижение связано с резким падением остатков на текущих счетах и наличности. Переводные депозиты физлиц снизились на 8,4%, что в 1,5 раза превысило декабрьский рост. Остатки на текущих счетах юрлиц сократились на 23,8% (а вместе с декабрьским спадом – почти на 1/3). В результате доля агрегата М1 в структуре ШДМ за январь сократилась с 13,1 до 10,6%.
Денежный агрегат М2 – денежная масса в национальном определении (из которого исключены средства населения и юрлиц в рублевых ценных бумагах) – на 1.02.2016 г. составил 79,8 трлн. Br, снизившись за месяц на 10,5% (после прироста в декабре на 2%). Доля агрегата М2 в ШДМ на 1.02.2016 г. составила 22,7% после 27,3% в декабре. 1.01.2015 г. ее уровень составлял 37,65%.
Эмиссия рублевых облигаций банков в январе сократилась на 21,3% (после снижения в декабре на 34,5%), до 1,1 трлн. Br.
Рублевая денежная масса (денежный агрегат М2*), которая кроме агрегата М1 включает срочные рублевые депозиты, средства населения и юрлиц в рублевых ценных бумагах, сократилась в январе на 10,6%, до 80,9 трлн. Br (или с 4,9 млрд. до 3,9 млрд. USD).
Динамика показателей широкой денежной массы (М3) и рублевой денежной массы (М2*) в 2015–2016 гг. представлена на графике (млрд. Br), смотрите по ссылке: https://neg.by/public_files/NEG_13d1.tif
В январе удельный вес рублевой составляющей в широкой денежной массе снизился с 27,7% до 23% на 1 февраля 2016 г. Это заметно ниже 37,9% на 1.01.2015 г.
Сокращение располагаемых средств – основная тенденция во всех сегментах депозитного рынка. Депозиты физлиц за январь номинально снизились за январь на 2,7 трлн. Br меньше (суммарно по рублевым счетам), или без учета влияния начисленных процентов – на 3,2 трлн. Br, т.е. на 8%.
Еще больше был отток с текущих и срочных рублевых счетов юрлиц: на 5,9 трлн. Br по номиналу, а без учета влияния процентов – на 6,6 трлн., т.е. на 19,1%.
В частности, остатки на текущих счетах физлиц сократились в январе на 1,2 трлн. Br (8,4% за месяц) до 12,9 трлн. Br, а юрлиц – на 3,4 трлн. Br (23,8%) до 11 трлн. Таким образом, суммарный отток с текущих депозитов составил 4,6 трлн. Br (или 16,2%) до 23,9 трлн. Br. Отток по срочным счетам юрлиц достиг в январе 2,4 трлн. Br (12%), физлиц – 1,5 трлн. Br (5,7%), т.е. в совокупности – 3,9 трлн. Br (8,4%) до 42,5 трлн. Br.
В чистом виде, с учетом капитализации, получился отток срочных депозитов физлиц почти на 2 трлн. Br, юрлиц – на 2,9 трлн. Br, а по текущим счетам (с учетом процентов на свободные остатки) – на 1,2 трлн. Br и 3,7 трлн. Br соответственно. Из обращения выбыло около 0,8 трлн. Br свободной наличности – в 4 раза больше, чем ее приток в декабре прошлого года.
Валютные депозиты за январь увеличились в эквиваленте на 14,3%, до 250,1 трлн. Br, а их доля, вместе с валютными ценными бумагами, в ШДМ на 1 февраля т.г. составила 76,8% против 72,1% на 1 января и 61,8% годом ранее. В их структуре срочные депозиты составили 210,5 трлн. Br, что на 14,9% больше, чем месяцем ранее, в т.ч. средства населения – 162,8 трлн. Br, а юрлиц – 47,8 трлн. Br (повышение на 14% и 18% соответственно).
Объем переводных валютных депозитов вырос в январе на 11,5%, до 39,6 трлн. Br, в т.ч. средства населения увеличились на 18,9%, до 8,9 трлн. Br, а юрлиц сократились на 8,1%, до 30,7 трлн. Br.
В долларовом эквиваленте переводные и срочные валютные депозиты физлиц на 1 февраля т.г. выросли за январь на 0,4%, до 8,24 млрд. USD, причем вклады юрлиц увеличились на 5,5%, до 3,77 млрд. USD.
Стоимость депозитов в драгметаллах возросла на 16,9% (прежде всего благодаря увеличению цен на золото) и составила на 1.02.2016 г. 834,9 млрд. Br. Эмиссия валютных облигаций банков за январь возросла на 20,2%, до 20,4 трлн. Br.
В результате валютная составляющая ШДМ за январь увеличилась на 295 млн. USD, или на 2,3% (что больше, чем за весь прошлый год, – 246 млн.), и составила на 1 февраля почти 13 млрд. USD (+2,3% в январе после –0,2% в декабре). При этом доля валютной составляющей в структуре ШДМ за январь увеличилась с 72,3% до 77%, тогда как год назад она составляла чуть более 62%.
Но главной тенденцией января стали ускоренное перемещение денежных средств с рублевых счетов физических и юридических лиц на валютные счета и общее сокращение вкладов. Таким образом, депозитная пирамида угрожающе шатается. Ставки по рублевым вкладам достигли дна, доходность депозитов в национальной валюте не привлекает инвесторов. Снижение уровня жизни населения сокращает способность и желание к сбережению, а перспектива изъятия подоходного налога с начисленных процентов может сыграть роль «контрольного выстрела». Это сокращает ресурсную базу банков, а вместе с ней – возможности кредитования экономики.
ТЕМ ВРЕМЕНЕМ
Белорусские власти пока не предпринимали радикальных шагов по демонтажу «депозитной пирамиды», сложившейся в 2011–2015 гг. из-за девальвации и слишком высоких ставок. Но эта проблема нуждается в решении. С одной стороны, банки с огромным трудом обслуживают такие депозиты, высокие ставки по которым делают слишком дорогими кредиты. С другой – у государства фактически нет резервов, способных гарантировать вклады в нынешнем объеме, а на финансовом рынке республики почти не заметно альтернативных инвестиционных инструментов, способных обеспечить доходность, сопоставимую с депозитами, при достаточно низких рисках.
Между тем в России вполне серьезно обсуждается возможность принудительной конвертации крупных банковских вкладов в акции. В конце прошлого года стало известно, что Минфин и Центробанк РФ рассматривали вариант санации банков, предусматривающий использование средств состоятельных частных вкладчиков. Речь шла о механизме, именуемом в мировой практике bail-in: в случае значительного ухудшения финансового состояния банка часть размещенных в нем вкладов физических лиц может быть принудительно конвертирована в его акции или субординированные кредиты (выплаты по которым идут в последнюю очередь). Таким образом, у банка появилась бы возможность увеличить капитал до нормативного значения, а обязанности государства по гарантированию возврата вкладов были бы переложены на самих вкладчиков. Такой механизм не затрагивает мелких клиентов – они сохраняют возможность вернуть полные суммы своих вкладов. Более состоятельные вкладчики получают ценные бумаги, которые в среднесрочной перспективе можно продать на фондовом рынке по рыночной цене.
В 2011 г. совет «Большой двадцатки» по финансовой стабильности (FSB) совместно с Базельским комитетом по банковскому надзору подготовил «Стандарты по реструктуризации и упорядоченной ликвидации финансовых институтов в случае их несостоятельности (банкротства)». В них декларировалось, что национальные правительства должны исключить использование для спасения кризисных банков и компаний средств налогоплательщиков и защитить интересы мелких и средних вкладчиков. Материальную ответственность следует возложить на акционеров и крупных кредиторов. При этом долговые обязательства должны конвертироваться в капитал посредством внутреннего выкупа, т.е. механизма bail-in. Этот подход существенно отличается от куда более распространенной системы bail-out, при которой докапитализация проблемных банков и облегчение для них груза «плохих» долгов берет на себя государство. Приходится отметить, что механизм bail-out регулярно используется и в Беларуси.
В 2015 г. FSB разработал правила для 30 крупнейших мировых финансовых институтов. Они к 2019 г. должны создать «подушку безопасности», которая помогла бы им абсорбировать убытки (Total Loss-Absorbing Capacity, TLAC): это инструменты и обязательства, которые в случае угрозы банкротства могут быть легко конвертированы в капитал. Ее размер должен составить 16% от активов, взвешенных по риску, а к 2022 г. – 18%.
Законодательная база механизма bail-in существует в ряде стран, в т.ч. в США (закон «Додда-Франка»), Великобритании, Канаде, Новой Зеландии и ЕС.
Первый и пока единственный раз в современном мире использования bail-in на практике состоялся в марте 2013 г. на Кипре. Тогда для спасения и оздоровления финансовой системы страны и получения 10 млрд. EUR помощи от ЕЦБ правительство Кипра обязалось единовременно списать часть вкладов в Bank of Cyprus, превышающих 100 тыс. EUR, а Laiki bank перевел вклады размером до 100 тыс. EUR в Банк Кипра, после чего приступил к процедуре банкротства. За счет столь жестких мер правительству Кипра удалось получить около 5,8 млрд. EUR от вкладчиков.
В Евросоюзе механизм bail-in закреплен в Директиве «О реструктуризации и банкротстве банков», утв. в апреле 2014 г. и действующей с 1.01.2016 г. Согласно этому документу бремя спасения кредитного учреждения должно быть переложено на акционеров и кредиторов банков и инвестиционных компаний, которые принимают вклады населения. При этом сначала должны полностью списываться обязательства перед акционерами (капитал), потом в капитал конвертируются обязательства перед держателями облигаций и, наконец, крупные вклады на сумму свыше 100 тыс. EUR. Вкладов на меньшую сумму это не касается – они гарантируются государством. Согласно Директиве власти могут подключиться к реструктуризации банка только после того, как участие в его спасении примут акционеры и кредиторы, за счет которых будет погашено не менее 8% обязательств банка.
Подобные шаги, разумеется, могут рассматриваться как экстренные меры в самом крайнем случае. Таким путем можно залатать дыры в финансовой системе, но возникающие при этом репутационные издержки могут принести куда больше потерь. Даже сам факт рассмотрения возможности появления нормативной базы bail-in у наших соседей, на финансовую помощь которых мы так привыкли надеяться, – довольно тревожный признак.
